Друзья, в день 75-летия со дня рождения Дэвида Боуи давайте совершим обзорный полёт над хроникой жизни и творчества этого удивительного Артиста. Полный текст статьи, написанной мной в рамках авторского проекта «Клуб громовержцев»: весь Боуи здесь!
Добрые традиции нужно чтить, поэтому, как у нас здесь повелось — приветствуем первый стих, родившийся в Новом, 2022 году:
«ПИСЬМО С „ЛЕТУЧЕГО ГОЛЛАНДЦА“»
Со словарём найти пытаешься ключи
К размытым строчкам, что непознанным искрятся —
Как будто утром, содрогнувшись, получил
Из тайных рук письмо с «Летучего Голландца».
А значит, вновь, у мыса Огненной Земли,
Где звёзды блещут исполинскими кострами,
В воронке шторма повстречались корабли
И был получен ящик скрученных посланий.
Не так уж важно, кто даёт команды там —
Хоть Дэйви Джонс, от чувств не знающий покоя,
Хоть гумилёвский лунный Каин-капитан,
В штурвал вцепившийся железною рукою.
Куда важнее, что из дальних поясов,
Где говорят не неразборчивых наречьях,
Посланья эти, чьи слова — морская соль,
Стремятся к цели — прыгнув тиграми на плечи.
Хоть сонм заслуженных лингвистов созови,
Ты не заманишь полосатых бестий в сети:
Письмо с «Голландца» — это сага о любви
На языке, который много старше Смерти.
Как повелось во все былые времена,
Из алой бездны нечто вырастет горою,
И необъятная, клыкастая волна
Седые мачты от созданий божьих скроет.
Что было выжжено — с годами расцветёт.
И ветер в радужном плаще разгонит тучи.
Что до письма — оно, конечно же, дойдёт.
Другой вопрос — когда и кто его получит.
Но всё свершится, как в замедленном кино,
Ведь у письма всегда есть люди на примете.
А тех, которым адресовано оно,
Считай, лет триста на сыскать на этом свете.
© И.Шамарин, 4 января 2022 г.
130 лет назад родился английский писатель Джон Рональд Руэл Толкин. У каждого была своя «встреча» с этим потрясающим мастером и творцом незабываемых миров. В моём случае это была прочитанная в 11 лет сказка «Кузнец из Большого Вуттона», рассказывающая про то, как сын кузнеца, приглашённый на праздник, отведал торта, увенчанного куклой, изображающей королеву фей, и проглотил в виде начинки волшебную звезду, став, повзрослев, Звезднобровым гостем в Волшебной стране Фэйри и пережившим там множество приключений. Чуть позже, разумеется, в недрах библиотеки на первом этаже нашего старого московского дома мне, как сказочные недра, открылись «Хоббит» и трилогия «Властелин Колец» — дар, который, окрыляя, меняет и озаряет душу звёздным сиянием сразу и навсегда.
Низкий поклон вам, сэр Толкин, за этот бесценный дар.
Утолили духовную жажду просмотром сериала «В Бореньке чего-то нет» — нового детища «Квартета И». Припав к чаше, беззастенчиво испытали нечто близкое к ка́тарсису/ката́рсису — аж сёрпали в процессе (прости, если сможешь, нам эту слабость, дорогой Лёня Барац). Посмотрели в ночи, за один присест, все восемь эпизодов (благо, каждый эпизод длится около 20 минут) — и кино того, безусловно, стоило. Высказывание более чем внятное и созвучное времени. «Квартетчики», слава богу, поднакопили сил и угостили своим фирменным лакомством (и это не салат «Мимоза»!). Тут и лирика размышлизмов с неразделением на суетливо-бытовое и крылатое, и политическая сатира, и забивающее на ханжество стебалово, и каскад поколенческих ассоциаций, и снайперские психологические этюды, и поглощающая всё и вся неисчерпаемая философская грусть в глазах. На выходе получился остроумный постмодернистский апгрейд Федерико Феллини образца 1963 года в сюжетной основе, для крутизны украшенный стильным оммажем «Новому Папе» Паоло Соррентино в заставке.
Всё действие — выложенная из хронологически разрозненных, на тарантиновский манер, пазлов история создания кинофильма: от момента рождения идеи в полусонной (не исключено, что похмельной) голове до просмотра группой чернового монтажа, называемого «колбасой» и дружеского банкета по случаю окончания съёмочного процесса, именуемого «шапкой». Автор фильма — органично сыгранный Максимом Виторганом режиссёр среднего возраста, находящийся в экзистенциальном кризисе и сентиментально, будто танцуя на осыпающихся смыслах своих то ли снятых, то ли ещё вынашиваемых восьми с половиной фильмов, терзающий как себя, так и окружающих друзей-коллег гамлетовскими вопросами (приходящими откуда? — правильно, от верблюда!). А фоном — хроника работы над «фильмом», где с каждым кадром, продираясь через людей и сюжетные коридоры, становишься всё выше ростом. И где-то за кадром — нереализованные замыслы, отложенные решения, нерождённые дети. И — директор картины Борис Наумович, всю жизнь несущий на себе, как тяжкий груз, отцовский приговор: «Чтобы быть режиссёром, надо чтобы в человеке что-то было».
Пересказывать эту намеренно разрозненную хронику с нежданными развилками, вековечным подтекстом и яркими, очень живыми диалогами посреди постеров к фильмам Тарковского и Хичкока, с зазеркальными призраками Чехова и Высоцкого, с ворохом отсылок и цитат, смысла нет — советую посмотреть и самим сделать выводы. Сценарий — конфетка. Актёрский ансамбль — чрезвычайно сыгран: с самими «квартетчиками» понятно, но ведь как блистают уже давно мной ценимая Виктория Толстоганова (пассия и напарница Максима) и её муж Алексей Агранович, сыгравший маститого оператора-конформиста Юру, и брутально-эксцентричный Павел Майков, и цепко вросшая в образ фактурно-хара́ктерная Ирина Гринёва, и удивительно-инопланетная Полина Ауг, и камео-star Павел Деревянко в роли самого себя. Характеры героев — выпуклы (порой — пугающе портретно). Диалоги — ещё звуча, жаждут гайдаевско-рязановского цитирования.
И, как обычно, куда важнее, о чём говорят мужчины, чем где они при этом находятся — ведут полемические битвы в мосфильмовских павильонах, выясняют отношения в общественной уборной, пересчитывают круги ада и стоимость недвижимости сидя на промятом «прокрустовом» диванчике, закрываются зонтиком от набоковского солнечного удара или играют друг с другом в воображаемый мяч в тихих дачных зарослях.
Ох уж этот воображаемый мяч. Скольких игроков он сделал чемпионами в собственных глазах или коварно увлёк к бездне. Так ловите пас, друзья, и, подыгрывая задумчивому Режиссёру, посмотрите этот сериал. Имеется большая вероятность, что «будет хорошо».
Друзья, с наступающим вас 2022-м годом. Пусть он будет для каждого из нас гуманным, щедрым, справедливым. Пусть могучий красивый зверь принесёт в своих лапах душевное равновесие, достаток, силу и убережёт нас от невзгод. На дворе жестокое время, и зачастую кажется, что тревогам и потерям не видно конца. Это, конечно же, не так. Надежда не утрачена — пока мы обнимаем, согреваем и любим друг друга. Всем — тепла, любви, веры и надежды. И, безусловно, нескончаемого магического сияния — всем, кто умеет сиять.
На официальном ютьюб-канале группы «ДДТ» опубликована полная видеозапись рок-мюзикла «Фома», премьера которого состоялась в декабре 2019 года на сцене Новосибирского музыкального театра. С большим интересом ознакомился с этой постановкой Филиппа Разенкова по пьесе Константина Рубинского: ведь в основе пульсирует подлинная биография нашего яркого современника — музыканта, художника и поэта Юрия Шевчука, а вся сюжетная канва построена на более чем двух десятках песен группы «ДДТ», звучащих в живом исполнении актёров и аккомпанирующей им кавер-группы «Красный берег». Всё лирически произрастает из песни-пролога «Актриса Весна» — и нам, зрителям, в течение двух с лишним часов, буквально следуя известным крылатым строчкам, «читают балет и танцуют стихи». Ведь именно песни, перемежающиеся зачитанными вслух лирическим героем фрагментами шевчуковских интервью разных лет, являются здесь основным смысловым фундаментом. А уже из создающихся мизансцен складывается старая-добрая история любви и взросления подпольного советского музыканта Фомы и его утончённой танцовщицы-музы Людмилы — на острие непростого диалога Художника с его Временем.
В восьмидесятые годы Юрий Шевчук сочинил песню с рефреном «Я часто не верю...», в этой связи и получившую ироничное название — «Фома». Песня в мюзикле не звучит, но именно это имя получил главный герой новосибирского спектакля, и таким образом Фома Олегович Григорьев, прошедший путь от сочиняющего неблагонадёжные песни советского студента с периферии, одетого в майку с принтом «JESUS БЫЛ HIPPIE», до выступающего на переполненной Дворцовой площади в современном Питере рок-идола, несёт в себе вполне узнаваемые черты — хоть постановка лишь в первые десятки минут маскируется под байопик, перерождаясь на глазах в нечто более обобщённое и, в конечном итоге, вневременное. Авторы нарекли своё детище «рок-мюзиклом» — и в данном случае лежащая на поверхности антитеза «Фома» — «Jesus Christ Superstar» крайне остроумна и уместна. К слову, попытки подобного, театрального преломления отечественной рок-культуры, ранее успешно предпринимались: достаточно вспомнить спектакль «Башлачёв. Человек поющий» (2011) или «Музыка серебряных спиц» (2013) на основе песен «Аквариума». Поклонники кинематографа вспомнят — тоже вполне к месту — фильм «Стиляги». Постановка новосибирцев, без сомнений, весьма качественно дополнила этот достойный самых положительных откликов ряд.
Спектакль «Фома» состоит из двух действий и условно разделён на три сегмента: условная советская «периферия», откуда родом лирический герой, сын прошедшего войну партийного функционера (тут, как я уже отметил, имеет место абсолютное попадание в Шевчука — вплоть до конфликта с отцом и уличных драк с духовно чуждым социумом, бесшабашных реалий студенческой юности и лобового, вплоть до запрета сочинять и петь собственные песни под страхом выдворения из родного города, столкновения с региональным отделом КГБ). Второй сегмент — переезд с молодой спутницей в Москву после череды скитаний по стране, и тут байопик неожиданно разворачивается в декорациях эпохи — являя одномоментно, наслоенно друг на друга, мрачный закат перестроечных восьмидесятых и буйный расцвет «лихих девяностых» — с мотающимся туда-сюда средь покосившихся церквей памятником Ленину, с болью военных потерь на Кавказе, с вездесущей братвой, перекрывающей герою доступ к могиле Высоцкого, поскольку на Ваганьковском кладбище идут похороны криминального авторитета, с крышующими бизнес ментами, в числе которых Фома с горечью обнаруживает своего утратившего веру в Бога студенческого друга-хиппана, с напыщенной попсой, опекаемой пропившими и проторчавшими совесть продюсерами, и тому подобным. Завершающий сегмент — переезд в Питер, где герой оказывается у дверей уже закрытого Ленинградского рок-клуба и слышит, в числе прочих «великих имён минувшего Золотого века», имя Юры-музыканта. В Питере герой сочиняет свой главный народный хит, в Питере прямо в разгар нахлынувшей славы уходит из жизни его любимая девушка, родившая Фоме сына, и там же он предстаёт — талантливый, одинокий и потрёпанный житейским опытом — пред лицом многотысячной толпы и самим Временем — в осмыслении того, что останется после него и что он возьмёт с собой.
Мне, как очевидцу многих представленных событий, в целом понравилось. Продуманный, хотя порой и непредсказуемый выбор песен для той или иной сцены (некоторые номера безнаказанно кочуют во времени и грешат хронологическими несовпадениями, кое-где в текстах внесены режущие ухо правки), весьма точные типажи и характеры на фоне стен, расписанных граффити с известными каждому российскому рок-фанату названиями и именами, щемящие биографические вкрапления и от души широкие, обобщающие отступления, изобретательная и интересная сценография, наполненные комизмом эпизоды (прослушивание хиппарями речи Брежнева на фальшивой пластинке «битлов», купленной у спекулянта-обманщика на толкучке; гэбэшник, вдумчиво напевающий под нос то песню Джима Моррисона «The End», то строчку припева из шевчуковской нетленки «Я получил эту роль»; полная обывательских упрёков речь матери лирической героини, исполняющей при этом песню «Ночь Людмила») или решение сцен лирико-драматических (Шевчук-лирик представлен в спектакле очень убедительно и подробно — даже, я бы отметил, в перевес блоку своих социально значимых хитов), тёплые пасхалки современникам — как, например, возникший будто из ниоткуда раскачивающийся на тросе металлический шар, ставший в 1992 году центральным объектом программы «Чёрный Пёс Петербург», не лишённый сентиментальности стёб над легендарным видеоклипом Бориса Деденёва «Что такое осень» — с тремя «богатырями» русского рока Шевчуком-Кинчевым-Бутусовым, узнаваемо, в обнимку, пинающими в Царском Селе опавшие листья и играющие в русскую рулетку, или отсылка к самому большому в истории «ДДТ» концерту, собравшему 120 тысяч зрителей на Дворцовой площади 27 мая 1993-го.
Поздравляю авторов мюзикла и всех нас с этим реально прозвучавшим и, что не менее важно, услышанным проектом родом из российской глубинки: сам, тем временем, с ностальгией вспоминаю собственные посещения наших московских музыкальных постановок. В их числе — не подверженная старению «Иисус Христос — суперзвезда» в театре Моссовета или, к примеру, совсем недавняя, актуальнейшая работа «В городе Лжедмитрове», созданная силами музыкантов группы «Несчастный случай». Подобные творческие удачи позволяют смотреть в будущее хотя бы с относительным оптимизмом.
Щемящее мгновение. Сегодня ночью ушёл в вечность Александр Градский — ощущение, что скала колоссальных размеров рухнула в море. Прежде мы уже вели здесь речь о Градском и значении его таланта для нашей культуры, так что повторяться не стану. Философ и шут, классик и современник, лирик и панк в одном лице — настолько уникальных творцов во всём мире можно пересчитать по пальцам.
Созданная весной 1966 года группа «Скоморохи» с участием Градского вошла в когорту советских рок-динозавров наряду с группами «Brothers», «Сокол», «Славяне», «Санкт-Петербург» — и именно этой генерации было суждено создать рок-н-ролл на русском языке, что в те времена казалось причудливым недоразумением. «Размышления шута», «Русские песни» — эти пронизанные новаторством и дерзостью пластинки с невероятно разноплановым голосом Градского, будучи записанными в эпоху тотальной цензуры и идеологических мышеловок, по сей день впечатляют жанровым размахом и творческой глубиной. А ещё — кристальной художественной честностью.
Из детских воспоминаний — поход в кинотеатр «Баррикады» на мультфильм «Голубой щенок» с песнями на музыку Геннадия Гладкова. Градский в этом проекте озвучивал сразу двоих персонажей, Доброго Моряка и совершенно умопомрачительную Рыбу-пилу. Ария этой «градской» Пилы была абсолютно культовой для нас, тогдашних школьников.
Безусловно, «Песня о друге» — по ощущениям, лучшее и снайперски точное посвящение Владимиру Высоцкому, созданное его современником. Та же эпоха — особо существующая в пространстве и времени песня-гимн «Как молоды мы были» Пахмутовой и Добронравова. От неё и сейчас мурашки по коже. Цикл «Сатиры» на стихи Саши Чёрного: возведённый в абсолют модерн.
Более поздние воспоминания — это уже перестроечный Градский с акустической гитарой в руках и его неизменно впечатляющие рок-бардовские сеты на различных фестивалях типа «Задворок». Градский как бы играючи, с фирменной лукавой подъёбочкой, показывал авторский уровень и заставлял публику слушать свои бьющие наотмашь «несвоевременные песни», исполнявшиеся в амплитуде от мышиного писка до громогласных тенорских вершин — и всё это в пределах одного номера. Это завораживало и вгрызалось в сознание, как случайно зацепившее «Подражание Окуджаве» в ветхозаветно-древней «Утренней почте», «Песня о телевидении» во «Взгляде», каждый выпуск которого смотрели — в оба («мы будем ТЕЛЕвидеть, а просто видеть — не для нас!») или очередное хлёсткое, поперёк всего, интервью в прессе девяностых.
Градский был заправским культуртрегером и открывал таланты. Его авторская программа на радио «Юность», «Хит-парад Александра Градского», — именно там впервые на всю страну зазвенело пронзительное «Время колокольчиков» СашБаша, вскричала шевчуковская душа среди осин и бабахнули остросоциальные рок-боевики на стихи Ильи Кормильцева в исполнении тогда ещё андеграундно-провинциального «Наутилуса Помпилиуса».
Градский — это неизменный вкус и битловский месседж. Это открытая пощёчина общественному мнению и меткий сарказм. Это наращивающая сердечные рубцы независимость и откровенное высказывание, во весь голос. Это музыка для кино, тяготеющие к авангарду оперы, выстраданный театр своего имени и записанный во времена сытого путинизма диск политической сатиры «Неформат» в чёрной коробке, напоминающей упаковку для динамита. Это слившиеся в единое классика и рок-н-ролл.
Градский — это достойное памяти мастерство, теперь уже впечатанное в эпоху. Мой Вам поклон, мастер.
30 лет назад Землю покинул маг и волшебник по имени Фредди Меркьюри. Одна из самых невосполнимых и терзающих потерь.
Путеводитель по жизни и творчеству потрясающего музыканта —
в нашем «Клубе громовержцев».
8 ноября 1951 г. в Москве родился Анастас Алексеевич Микоян, известный как Стас Намин — легендарный российский музыкант, композитор и продюсер, художник и фотограф, режиссёр, антрепренёр, промоутер и бизнесмен. Создатель многих социальных новаторских проектов, знаковая персона в российской культуре 1970—2000 гг., один из основателей отечественной рок-музыки, начинавший творческий путь в любительских группах «Чародеи», «Политбюро» и «Блики», с 1969 года – лидер группы «Цветы» (некоторый период времени коллектив назывался «Группой Стаса Намина»), создатель и продюсер групп «Джаз Атака» (1978) и «Парк Горького» (1987). Организатор первого независимого продюсерского центра «SNC», организатор первых в стране музыкальных фестивалей, основатель первых в стране частных антреприз: концертного агентства, студии дизайна, фирмы грамзаписи, радиостанции, телекомпании и т. д., положивших начало российскому шоу-бизнесу. Создатель первого негосударственного симфонического оркестра, первого в стране театра мюзиклов. Организатор крупнейших независимых международных и межгосударственных фестивалей культуры в стране и за рубежом.
Я не слишком хорошо помню легендарные времена группы «Цветы», зато очень хорошо – «Группу Стаса Намина» эпохи шлягера «Мы желаем счастья вам». А дальше – это уже лето 1989 года, Московский Музыкальный Фестиваль Мира, организованный Центром Стаса Намина (среди остальных участников, живые «Скорпионс», Оззи Осборн, «Бон Джови», представшие перед советскими меломанами во всём своём величии!) и, конечно же, начало девяностых годов: самая качественная отечественная фирма грамзаписи «SNC Records» и независимая музыкальная радиостанция «SNC», открывшая массовому слушателю столько прекрасных имён, являвшихся прежде достоянием дикого советского андеграунда. Стас Намин, по сути, своими стараниями определил главный вектор развития российской рок-культуры, причём, определил изнутри самого движения – другое дело, насколько суровые жизненные реалии поддались радужной романтике. В любом случае, это было превосходное время открытий, за которое хочется сказать огромное спасибо сегодняшнему юбиляру.
С Днём рождения, Стас Намин! И спасибо за подаренную Вселенную под названием РОК.
Ровно 15 лет назад, 19 октября 2006 года, ходили с тестем в тогда ещё функционировавший СК «Олимпийский» — на концерт «DEEP PURPLE». Вспомним, как это было:
Ну что сказать, не аншлаг, конечно, но людей пришло весьма приличное количество (стоит учесть, что это был вечер четверга). На удивление, много молодёжи. Три милицейских кордона: на улице, на входе в спорткомплекс и на входе в зал. В фойе – продажа атрибутики и компакт-дисков по цене от 300 до 1000 рублей. Никакого спиртного, никакого пива – даже безалкогольного. Тестю запретили даже пронести бутылку с водой (мол, ничего не знаем, пейте хоть всю до донышка, но в фойе).
Перед нами сидела большая семья, человек шесть. Было забавно послушать, как почтенный седовласый дядька внушал своему, по всей видимости, внуку: «Ты свидетель исторического события! Знаешь, сколько этой команде лет? Практически столько же, сколько твоему дедушке!».
Концерт начался около 19.20 с песни «Pictures of Home». Вообще, надо сразу с удовлетворением отметить, что любимая всеми поклонниками хард-рока программа 1972 года «Machine Head» прозвучала фактически целиком и чуть ли не в оригинальном виде. В группе – пять персон. Иэн Гиллан, одетый в синие джинсы и длинную белую рубаху, был в ударе: голосил, забавно пританцовывал, порой брал в руки бубен, порой – губную гармошку. Матёрый человечище. На басу – артистичный, легендарный и неподражаемый Роджер Гловер, за барабанами – если верить одолженному любезным соседом биноклю – бравый Иэн Пэйс. Гитарист (довольно среднего уровня, как оказалось в реале) – Стив Морс, за клавишами Дон Эйри старательно пытался изобразить господина Лорда.
Логики выстраивания концертной программы я лично не разгадал: был сыгран почти полный набор ожидаемых всеми нетленок (за «бортом» остались разве что «Child In Time», «Speed King», «Mary Long» и «Woman From Tokyo»), разбавленный двумя-тремя новыми номерами из альбома «Rapture of the Deep» — весьма неплохими, кстати.
Из запомнившихся моментов: на коде «Strange Kind Of Woman» состоялась музыкантская «дуэль» Гиллана и Морса. Не меркнущая с годами «Lazy» плавно перетекла в сольный номер клавишника Дона Эйри. Не остался без работы и гитарист, исполнив в свой черёд некое инструментальное попурри из классики мирового хард-рока. В числе «пурпурных» суперхитов под сводами «Олимпийского» прогремели «Space Truckin`», «Highway Star», «Smoke On The Water» (припев – только зрители). Во время этих двух песен я делал два прямых телефонных включения домой. На бис были сыграны «Hush» и «Black Night». Гиллан в какой-то момент взял в руки микрофонную стойку и «выудил» ей, как удочкой, из партера принесённый кем-то британский флаг. Второй такой же достался гитаристу.
Закончили играть в 21.10, последним сцену покинул неутомимый Гловер. По дороге к «Проспекту Мира» зрители то и дело скандировали знаменитые блэкморовские риффы — из «Black Night» и «Smoke On The Water», расходились удовлетворённые, вполне миролюбиво.
Полный сет-лист шоу «DEEP PURPLE»:
1. Pictures of Home
2. Things I Never Said
3. Into The Fire
4. Strange Kind Of Woman
5. Rapture Of The Deep
6. Fireball
7. Wrong Man
8. Steve Morse Guitar Solo
9. Well Dressed Guitar
10. Lazy
11. When A Blind Man Cries
12. Don Airey Solo
13. Perfect Strangers
14. Space Truckin`
15. Highway Star
16. Smoke On The Water
Выход «на бис»:
17. Hush
18. Black Night
Печальная весть: 22 сентября от нас ушёл Николай Арутюнов — вокалист и ярчайший фронтмен легендарной московской группы «Лига Блюза».
Как по мне, это был лучший ритм-энд-блюзовый и джаз-роковый певец на российской сцене. Слушать голос Арутюнова всегда в кайф, будь то оригинальный материал или классика мирового рока, которую он потрясающе исполнял — к примеру, незабываемо пел «Highway Star». Однажды мы выступали на одном фестивале в ДК Горбунова, и это была большая честь — делить музыкальное пространство с проектом «Четверг Арутюнова». В гримёрке маэстро был скромен, написав мне маркером на афише: «Искренне желаю Вашего успеха».
Светлая грусть.
Итак, переворачиваем ещё одну страницу в нашем доскональном исследовании российского кино, снятого и представленного зрителю в период с 2000 года по нынешний момент. Сегодня, отсмотрев и пересмотрев предварительно все отечественные кинокартины 2007 года (напомню, что сериалы в данном исследовании оставлены за скобками), готов представить здесь традиционный итоговый реестр, в который включил только те работы, которые пережили своё время, не утратив жизни и актуальности: российское кино 2007 года, рекомендованное к просмотру без потери настроения и веры в светлый разум.
Говоря о знаковых тенденциях 2007-го в нашем кино, нельзя не отметить возросшее жанровое разнообразие, стремление к визуализации классики и обращение к историческим судьбам. К слову, в этом году обрели экранное воплощение своих героев такие авторы, как Александр Грин («Бегущая по волнам»), Павел Бажов («Золотой полоз»), Николай Гоголь («Русская игра»), Андрей Платонов («Отец»), Юрий Нагибин («Натурщица»), Даниил Хармс («Падение в небеса»). В этом ряду отмечу и фильм Сергея Ашкенази «Искушение» (включённый, к слову, в итоговый список), в котором без труда можно разглядеть галантный сценарный оммаж культовой повести Галины Щербаковой «Вам и не снилось...». В сериальном сегменте, традиционно для полноты картины, отмечу такие работы, как «Завещание Ленина» (на основе «Колымских рассказов» Варлама Шаламова, «Ленинград», «Савва Морозов» и «Ликвидация»). В основном тренде, как видим — отечественная история. Вереница исторических фигур, чьих биографий коснулись российские кинотворцы, также впечатляет: от Чингисхана («Монгол»), свиты Петра I («Слуга государев») и юных лицеистов («18-14») до композитора Сергея Рахманинова («Ветка сирени») и ракетостроителя Сергея Королёва («Королёв»). Увы, не всем прототипам повезло в равной степени — по-прежнему ощущается слабый вклад сценаристов.
Что касается признанных мэтров и их работ, вынужден многим отказать во вхождении в мой итоговый список. В частности, считаю недостаточно проработанными и пережившими своё время (а то и вовсе блёклыми) фильмы «Александра» (А.Сокуров), «Ветка сирени» (П.Лунгин), «Два в одном» (К.Муратова), «Изгнание» (А.Звягинцев), «Королёв» (Ю.Кара), «Нулевой километр» (П.Санаев), «Тиски» (В.Тодоровский). Не вполне мастерски и с должной искрой скроены и «Путешествие с домашними животными» (В.Сторожева), «Слуга государев» (О.Рясков), «Кука» (Я.Чеважевский). Такие фильмы, как «Бабушка Ада» (Олег Фесенко), «Родина или смерть» (А.Криницына), «Беглянки» (Ю.Разыков) и «первый российский хоррор-слэшер» «Путевой обходчик» (И.Шавлак) — примеры излишней претенциозности, победившей смотрибельность, талант актёров и, в целом, магию творчества. Целая вереница картин настолько, будто бы, застряла в нелицеприятностях прошлого, что смотреть их — только зря предаваться архаике и штампам (хоть сами истории, бывает, вполне достойны внимания). Тут такие примеры, как «Поводырь» (А.Хван), «Сайд-степ» (М.Мигунова), «Кремень» (А.Мизгирев), «Ярик» (А.Ласло). По некоторым вкусовым причинам не включены в итоговый реестр и «Артистка» Станислава Говорухина, и «Враги» Марии Снежной, и «Консервы» Егора Кончаловского — вполне, потенциально, годные.
Несколько картин порадовали если не сценарными находками, то отличными саундтреками: в первую очередь, конечно же, это «Бегущая по волнам», в которой звучат оригинальные, не столь раскрученные и мало кем оценённые в своё время песни, в значительной своей части — авторства Ильи Кормильцева и Дмитрия Умецкого (в числе рок-музыкантов и поющих актёров, принявших участие в проекте — Валерий Кипелов, Алексей Кортнев, Александр Горев, Максим Покровский, МакSим, группы «Моральный Кодекс», «Кукрыниксы», «Маркшейдер Кунст» и другие). В остальных случаях речь о музыкальном наполнении фильмов «День выборов», «Open Air / Открытое пространство», «Беглянки» и «Одна любовь на миллион». Увы, порой музыка была сильнее самих киноисторий.
Артхаус мы, как правило, не включаем в итоговый результат, хоть в этот раз нужно особо отметить фильм Владимира Сивкова «Инзеень-малина» и пожурить за беспомощность такие, вроде бы, идейно любопытные работы, как «Ницше в России» (Нина Шорина) и упоминавшуюся уже хармсиаду «Падение в небеса» (Наталья Митрошина). Впрочем, пограничный фильм в данной жанровой эстетике, «Человек-ветер» Хуата Ахметова, всё же покорил сердце и включён в окончательный список киноудач.
А вот, наконец, и сам список победителей: лишь реально достойные просмотров и перепросмотров российские фильмы 2007 года в алфавитном порядке:
1. 12 (Никита Михалков)
2. 18-14 (Андрес Пуустусмаа)
3. АГИТБРИГАДА «БЕЙ ВРАГА!» (Виталий Мельников)
4. ВНЕЗЕМНОЙ (Сергей Крутин)
5. ГЛЯНЕЦ (Андрей Кончаловский)
6. ГРУЗ 200 (Алексей Балабанов)
7. ДЕНЬ ВЫБОРОВ (Олег Фомин)
8. ИСКУШЕНИЕ (Сергей Ашкенази)
9. МОНГОЛ (Сергей Бодров-старший)
10. НАТУРЩИЦА (Татьяна Воронецкая)
11. ОТЕЦ (Иван Соловов)
12. ПАРАГРАФ 78 (Михаил Хлебородов)
13. РУСАЛКА (Анна Меликян)
14. РУССКАЯ ИГРА (Павел Чухрай)
15. ЧЕЛОВЕК-ВЕТЕР (Хуат Ахметов)
Намерен не бросать это эмоционально затратное, но местами завораживающее исследование, и постепенно перехожу к изучению кинокартин 2008 года. Продолжение — следует, друзья.
Писатель Герберт Джордж Уэллс, 155-летие которого отмечается сегодня, был гениален во всём — даже в авторстве собственной эпитафии, оставленной потомкам в 1941 году, когда добавил к предисловию переиздания «Войны в воздухе» исчерпывающий абзац: «Здесь, в 1941 году, снова переиздаётся «Война в воздухе». Он был написан в 1907 году и впервые опубликован в 1908-м. Он был переиздан в 1921-м, а затем я написал предисловие, которое также перепечатываю. Я снова прошу читателя обратить внимание на предупреждения, которые я дал в том году, двадцать лет назад. Есть ли что-нибудь добавить к этому предисловию сейчас? Ничего, кроме моей эпитафии. Когда придёт время, очевидно, что это должно быть: „Я же вам говорил. Проклятые дураки“. (Курсив мой.)»
В Уэллсе, как мне кажется, всегда видели не того, кем он в действительности являлся. Его называли писателем, но он, безусловно таковым являясь, был в первую очередь — социальным философом. Его причисляли к фантастам, а он, будучи, вне сомнений, основоположником и мастером встававшего на ноги жанра, был прорицателем и, чего уж там, полнокровным пророком (одна только развязка «Войны миров» нам, живущим в двадцатые годы следующего столетия, красноречиво это доказывает). Ему приписывали симпатии к марксизму, а он, соратник молодого Уинстона Черчилля, участник московско-петроградских чаепитий с Лениным, Сталиным и Максимом Горьким, как раз страстно критиковал учение Маркса, поддерживая идеи демократического социализма — в противовес революционной лавине и мерцающим на горизонте перспективам диктатур и фашизма.
Для меня Герберт Уэллс начался с «Человека-невидимки» и «Машины времени», заманчиво предвосхищённой обнаруженными в каком-то журнале «Аргонавтами времени». Затем были «Война миров», «Остров доктора Моро» и нескончаемый сборник рассказов, обнаруженный на прабабушкиной этажерке — книга, которая перевернула сознание, наделила крыльями и влюбила в Автора на всю жизнь. Помню, насколько отозвался «Когда спящий проснётся» — этот роман впоследствии перечитывал бесконечно и считаю его героя, Грэхема, одним из векторных персонажей у Уэллса.
Опыт этих уэллсовских озарений, ставших человечеству «подарком на вырост» — бесценен. Совсем иное дело — как с ним справиться нам, далёким суетливым потомкам, в массе своей сторонящимся даже самого скромного визионерства. Ведь буквально всё уже было озвучено и напечатано миллионными тиражами — при этом, усталые печатные машины работали десятилетие за десятилетием при вновь и вновь повторяющемся вое авиационных сирен и в грохоте военных маршей.
..."Я же вам говорил. Проклятые дураки".
Магия окрестных дворов.
Вспомнилось тут, как знакомил бабушку, Лидию Сергеевну, с советским роком. И один потешный эпизод в этой связи. Было это году в 1989-м, жили мы тогда все вместе. Я притаскивал на кухню кассетник «Электроника», и пока готовился суп или, к примеру, варилась картошка, включал Ба какой-нибудь альбом «Аквариума», «Наутилуса» или «Кино», а в моменты адреналинового пика — и вовсе концерты «ДДТ», на которых, кстати, Шевчук постоянно забывал слова. Мы эти записи слушали и обменивались впечатлениями прямо по ходу дела. Лидия Сергеевна за словом в фартук не лезла и всегда говорила, как есть. Бывало, даже спорили. В памяти — много её оценок и любопытных ремарок.
Однажды слушали «аквариумовский» альбом «Равноденствие», и я, весь такой одухотворённый, задвинул пламенную речь о преимуществах рока перед эстрадой (слова «попса» тогда в широком обиходе не было) — дескать, ну что с этих эстрадников взять, придумают строчку — и ну её без конца повторять, как будто больше спеть и нечего. То ли дело — рокеры. Бабушка скептически так посмотрела поверх очков, но оставила мнение на этот счёт при себе. И тут БГ, допевая «Очарованного тобой», как раз выходит на коду:
И оставленный один — беззащитен и смят.
Этот выбор был за мной, и я прав.
Вот мой дом, мой ослепительный сад
И отражение ясных звёзд...
Всё. В этот самый миг я понимаю, что полностью повержен, поскольку голос БГ — ну не кидаться же мне было в тот момент к кнопке «стоп» — в аккурат начинает выводить гипнотическую мантру:
В тёмной воде, в тёмной воде, в тёмной воде, в тёмной воде, в тёмной воде, в тёмной воде, в тёмной воде, в тёмной воде, в тёмной воде...
Взгляд Ба в этот момент...помню его по сей день. Это была конкретная, эпохальная подстава. До сих пор не могу спокойно слушать этот трек. Пробивает на смех.
Сегодня, в день 100-летия великого писателя-фантаста Стани́слава Лема, невозможно в который раз не предаться размышлениям о гуманистическом влиянии этого мастера не только на жанровый сегмент, который он, без преувеличения, озолотил, но и на мировую интеллектуальную литературу — в целом. Помню, под каким находился впечатлением, впервые прочитав «Непобедимого». В этом устрашающем произведении о последствиях эволюционной борьбы на далёкой недружелюбной планете Регис III, виделся мне, ещё мало тогда знакомому с творчеством Лема, мудрый и проницательный гений — наследник Герберта Уэллса (в случае с «Непобедимым» считывалась, конечно же, «Машина времени», а в дальнейшем эта «уэллсовская» линия представала всё отчётливей). Врезалось в память: «Сколько жутких загадок, чуждых человеческому пониманию, таит ещё космос? Неужели мы всюду должны являться, неся всеуничтожающую силу на своих кораблях, чтобы вдребезги расколотить всё, что противоречит нашим понятиям?» — и в этой фразе, ещё до знакомства с автобиографическим «Высоким замком», читалась мной, вскормленным братьями Стругацкими мыслящим тинейджером, не столь уж однозначная подоплёка.
Станислава Лема, рождённого во Львове и вынужденного после войны переселиться в Краков, фрагментарно издавали и, как могли, экранизировали в СССР, он был здесь носимым на руках гостем — сказался эффект прокоммунистического «Магелланова облака». Но, начиная ещё с казуса беспримерно урезанных «Звёздных дневников Ийона Тихого» и продолжая многострадальным «Солярисом», писателя всегда пытались у нас определённо встроить в доминирующую систему, некоторым образом «затуманить» его идеи. Ибо Лем в своём потрясающем воображение интеллектуальном величии был неподконтролен и чужд для любой идеологии — как ему самому, выбравшему писательскую стезю, оказалась чужда карьера военного врача. Ершистость, занозистость, противодействие социальному компромиссу — в случае с Лемом всё это видно без микроскопа: вот вам «Рукопись, найденная в ванне», с её кафкианским месседжем и нахлобучкой всем политическим моделям сразу, или гражданское поведение Лема: от скандального отказа быть включённым в американскую писательскую организацию после громкого выхода из её рядов в связи с непримиримой критикой — до участия в польском диссидентстве.
Путешествуя сегодня по творческим вселенным Станислава Лема, невольно задумываешься над всеобъемлюще пророческими прозрениями мастера: будь то «Возвращение со звёзд» (вновь видим тропинку от Уэллса с его «Спящим»), как никогда нынче актуальный «Насморк» или, скажем, неизменно повергающий в озноб «Мир на Земле». Минувшее столетие с его дерзкими фантастами-пророками, в числе которых, конечно же, и Станислав Лем — лишь первая ступень осмысления. По этим следам, ведущим в неочевидное в отсвете полночных созвездий, ещё только предстоит пройти каждому. Вопрос — хватит ли смелости сделать хотя бы первый шаг.
Посмотрели «Круэллу» — впечатления самые положительные. Честно говоря, не ожидал от Крейга Гиллеспи, чьи киносаги ранее касались, разве что, судеб неординарных спортсменов, настолько сильной картины в модном сейчас потоке переосмысления характеров и мотивации придуманных культовых злодеев — от слетевшего с катушек психопата Джокера до феи Малефисенты из «Спящей красавицы» и медсестры Милдред Рэтчед из «Пролетая над гнездом кукушки». Можно вспомнить и более ранние попытки, назвав фильм «Ганнибал: Восхождение» по одноимённой книге Томаса Харриса. И вот, стало быть, дошла очередь и до Эстеллы «Круэллы» Миллер, известной поклонникам студии «Дисней» главной стервозы из «101 далматинца».
Фильм прекрасен буквально во всём: закрученный сценарий, включая шикарно прописанные диалоги и немодное нынче уважение к духу первоисточника (перед просмотром советую перечитать или пересмотреть оригинальные истории), безупречный кастинг (актёрский дуэт Эммы Стоун и Эммы Томпсон, блистательно сыгравшей монументальную баронессу фон Хэллман, королеву высокой моды — вершина мастерства), вызывающий восхищение труд фэшн-дизайнеров и костюмера, а также — я тут никак не могу пройти мимо! — мощный саундтрек, состоящий из греющего сердце каскада рок-хитов эпохи 1960-70-х: тут и «The Animals», и «The Rolling Stones» (куда же в такой истории без «Sympathy for the Devil»), и «Queen», и Дэвид Боуи, и «Bee Gees», и Тина Тёрнер, и знаковые герои британской панк-революции в обнимку с наращивающими мускулы монстрами хард-энд-хэви в лице «Black Sabbath», и много кто ещё.
Отмечу самое важное. Ценно, что нам не предлагается монохромная «альтернативная версия», не даётся некий перевёртыш — режиссёр фильма кидает многоплановый взгляд на известный, казалось бы, характер — от самых истоков, детских психологических трансформаций Эстеллы, до момента восхождения её тёмной субличности и — ожидаемых, но всё равно бьющих по эмоциям фамильных прозрений с яркой детективной подоплёкой. Чтобы не пересказывать сюжет, отмечу лишь безусловные параллели «Круэллы» с упомянутым выше «Джокером» Тодда Филлипса и, тут у меня нет ни толики сомнения, с весьма удачной экранизацией романа Лорен Вайсбергер «Дьявол носит Prada» — где Энн Хэтэуэй и Мэрил Стрип сыграли не менее запоминающийся дуэт в схожем антураже (только там была не фэшн-индустрия как таковая, а фэшн-журналистика). Единственная разница: тут — Дьявол не носит «Hellman».
Очень качественная и актуальная работа, советую посмотреть каждому.
25 лет назад, 7 сентября 1996-го, мы впервые прозвучали с «большой сцены», договорившись посредством приятеля Ильи с дирекцией солидного ДК «Загорье» неподалёку от метро «Царицыно». Праздновался День города, концерт был официально афиширован — так что, благодаря свободному входу, набился полный зал незнакомой публики.
Незадолго до начала с неба обрушился грозовой ливень, и мы все эротично вымокли на перекуре. Барабанщик-культурист Лёша нас подставил, приехав на концерт лишь в качестве зрителя (с того дня с ним не виделись), зато местные «иеговисты» милосердно одолжили крутой синтезатор, и наш клавишник на саундчеке сумел оперативно подобрать основные ритмические сэмплы — всё получилось даже лучше задуманного (периодически Игорь разворачивался к пианино и наяривал на нём). Это был первый публичный прогон программы «Горькая трава», состоящей из моих фолк-баллад и блока анархических хитов. Играли дольше запланированного, под конец импровизируя на совсем уж сыром материале. С того дня кануло двадцать пять лет — не верится.
Облакоты резвятся...
Век назад, в ночь на 26 августа 1921 года, по обвинению в причастности к антисоветскому заговору был расстрелян поэт Николай Степанович Гумилёв.
Рухнул Чарли Уоттс, бессменный барабанщик «The Rolling Stones». Ему было 80. Ощущение начала эпохи необратимых перемен. Харизма Уоттса настолько неразрывно была связана с его группой, что на эту тему существует исторический анекдот. В середине 1980-х годов Мик Джаггер позвонил Уоттсу в гостиничный номер посреди ночи и спросил: «Где мой барабанщик?». Повесив трубку, Чарли Уоттс невозмутимо встал, побрился, оделся в костюм, надел галстук и недавно начищенные туфли, спустился по лестнице и — ударил Джаггера по лицу, сказав: «Никогда больше не называй меня СВОИМ барабанщиком, ты, МОЙ грёбаный певец!». Давайте вспомним в нашем «Клубе громовержцев» этого прекрасного музыканта.
2 июня 1941 года появился на свет Чарли Уоттс, бессменный барабанщик великих «The Rolling Stones», которому легендарная британская группа, в числе прочего, обязана ещё и арт-дизайном нескольких своих ранних винилов. Чарльз Роберт Уоттс родился в семье водителя грузовика Чарльза Ричарда Уоттса и его жены Лиллиан Шарлотты (урождённой Ивз), и рос со своей сестрой Линдой в Кингсбери. Детство Уоттса прошло в лондонском районе Уэмбли, среди домов, разрушенных во время Второй мировой войны немецкими бомбами. В школьные годы Чарли проявлял интерес к искусству, крикету и футболу. Что касается музыки, то в случае с Уоттсом это был джаз: пианист Джелли Ролл Мортон, саксофонист Чарли Паркер, записями которых Чарли с азартом увлекался. К 13 годам Уоттс под влиянием барабанщика Чико Гамильтона, игравшего в ансамбле Джерри Маллигана, сделал выбор в пользу барабанов, отказавшись от идеи играть на банджо привычным способом, а попросту используя его как малый барабан. В 1955 году родители купили Чарли его первую барабанную установку, и он начал музыкальную деятельность, подыгрывая записям любимых пластинок. С 1958 по 1959 годы Уоттс вместе со своим другом детства и соседом Дэйвом Грином (будущим джазовым басистом) вошёл в состав джаз-бэнда «Jo Jones All Stars», где открыл для себя суть ритм-энд-блюза. После окончания школы Уоттс поступил в художественное училище, где проучился до 1960-го. В этот период Чарли занимался графическим дизайном и выступал в свободное время с местными группами в кафе и клубах. В 1961 году Алексис Корнер пригласил Уоттса в свою группу «Blues Incorporated», но Чарли в те дни был занят дизайнерской работой в Дании и смог принять предложение друга лишь в феврале 1962-го, после того, как вернулся в Лондон. Чарли Уоттс играл ритм-энд-блюз в составе «Blues Incorporated», что его и привело к знакомству в клубных кулуарах в середине 1962 года с Брайаном Джонсоном, Иэном Стюартом, Миком Джаггером и Китом Ричардсом. В январе 1963 года Чарли Уоттс стал барабанщиком «The Rolling Stones» и тем самым вошёл в историю мировой рок-музыки. С 2004 года он вёл неустанную борьбу с раком горла, что порой сказывалось на гастрольном графике команды — коллеги с достоинством останавливали тур и продолжали поездки только с уже восстановившим силы Чарли. 24 августа 2021 года 80-летнего Чарли Уоттса не стало. Такие дела.
Глава американской компании Tesla Илон Маск анонсировал создание робота-гуманоида Tesla Bot. Прототип андроида, ценным качеством которого станет уязвимость перед силой человека (от робота можно будет, при случае, убежать или суметь дать ему отпор), может появиться уже в 2022 году. По словам Маска, Tesla Bot будет выполнять работу, связанную с нейронными сетями и новым суперкомпьютером Dojo.
Высота робота составит около 173 см, вес — 57 кг. Вместо лица у него будет экран, на котором будет отображаться полезная информация. Передвигаться андроид сможет со скоростью 8 км/ч, а его зрение обеспечат камеры для самоуправляющихся автомобилей Tesla.
Рано утром 19 августа 1991 года по приказу министра обороны СССР в Москву вошли войска: Таманская мотострелковая дивизия, Кантемировская танковая дивизия, Тульская воздушно-десантная дивизия. Этот «кошмар на улице Язова», обеспечивавший замыслы «хотевшего как лучше» ГКЧП, начал деловито расползаться по городу: десантники взяли под охрану Телецентр в Останкино, все передатчики Российского ТВ были отключены и перекоммутированы на вещание исключительно 1 канала, транслировавшего устами зеленолицых дикторов только заявление об «управлении страной и эффективном осуществлении режима», а также классическую музыку и балет «Лебединое озеро». По городу растекалась вся эта подавляющая психику гниль. К этому времени один из псковских заводов уже прислал в город заранее изготовленные 250 тысяч пар наручников, а типографии уже напечатали по спецзаказу кипу бланков с заголовком «Ордер на арест». Вскоре замолчали многие радиостанции, было оцеплено здание ТАСС; по любимой Москве с рокотом стали расползаться, вспарывая гусеницами асфальт, прибывшие сюда бронетранспортёры, армейские грузовики, танки, в которых, в большинстве своём, сидела абсолютно не врубавшаяся в происходящее солдатня. В 14.00 боровшийся с похмельным бредом ГКЧП объявил о приостановлении выпуска большинства газет, а в 16.00 в Москве было объявлено чрезвычайное положение, был назначен военный комендант.
Помню, ещё днём накануне мы слушали на полной громкости альбом «HELP!», свободолюбивые маги-битлы, как могли, подавали недвусмысленный знак. Отпуск в том году был скомкан, пришлось вскоре выбираться из легшего под коллективное рыхлое тело путчистов южного города, чтоб воссоединиться с семьёй. И я счастлив, что ходил в августе 91-го по очищенным от военной слизи улицам среди своих любимых москвичей, что дышал тем, уникальным воздухом отбитой у мракобесов свободы, что носил на груди, гуляя по ещё не остывшим после баррикад и стихийных протестных митингов площадям, российский триколор. Что сумел внутренне очиститься и подавить в себе заразное и фактически не поддающееся антибиотикам совковое рабство (оно ведь выглядело так величаво, так мускулисто, так привлекательно на закрывавших истинный свет коммунистических плакатах и в методичках политагитаторов). Я рад, что рукоплескал месяц спустя приехавшим в нашу страну с поддержкой группам «Metallica» и «AC/DC», что получил, хотя бы на недолгое время, возможность свободного высказывания, передвижения, самовыражения. Владимир Усов, Илья Кричевский, Дмитрий Комарь — эти отважные ребята отбросили своей чистой кровью танки от нашего мирного города.
Сегодня ГКЧП руками его наследников и гниловатых приспособленцев взял реванш, но тогда мы каким-то чудом свою свободу сумели отстоять. Надоело ходить строем, читать исключительно разрешённое, петь навязанное, носить одинаковое, питаться не едой, а бесплодными иллюзиями, думать и действовать по-одинаковому. Осточертело быть презираемыми всем миром изгоями, держать личную ответственность за все эти танки и сапёрные лопатки в адрес мирных ГРАЖДАН давно уже не столь единого и вовсе не столь могучего, как нам пели в уши, а дряблого и приговорённого историей Советского Союза.
Огромный тополь, посаженный у подъезда 20 лет назад, рухнул сегодня, не совладав с ураганом, накрыв автостоянку и край детской площадки. Эпическое и вызывающее трепет зрелище.
Эта книга вышла год назад, в августе 2020-го, и так получилось, что именно сейчас, в самом преддверии выхода уже следующего пелевинского романа, «TRANSHUMANISM INC.», возникло желание взять в руки «Непобедимое Солнце». Понадобилось несколько лишённых суеты вечеров, чтоб впустить в душу 700 страниц этого, без преувеличения, всеохватного оккультно-философского шедевра, пронизанного неподражаемым, авторским юмором. Признаться, с немалым скепсисом читал в течение минувшего года критические отклики на эту работу, и теперь, вслед за самим Платоном, чьими трудами и примером был вскормлен Аристотель, с уверенностью могу заявить — эта книга, как любая звезда на небе, начиная с Солнца, превосходящего масштабами Землю, потрясает — желающих с ней сблизиться — своим удивительным величием, и нет никакого повода мыслить в иную сторону.
Сюжетная завязка романа проста: Саша Орлова, дочь макаронного магната, в ознаменование своего 30-летия получает в подарок от отца, не вполне довольного тем, как у дочери складывается жизнь (пошив одежды для продажи в Интернете, вторые роли в театре, не шибкие притязания бэк-вокалистки), тридцать тысяч евро с условием, что Саша потратит их исключительно на путешествие — из которого вернётся осознавшей свою истинную стезю и наполненной «правильными» смыслами. На этой стадии читатель поймает себя в ощущении где-то между недавним романом Пауло Коэльо «Хиппи» и, что естественно, двумя более ранними книгами самого Виктора Пелевина — романом «Тайные виды на гору Фудзи» и повестью «Иакинф», включённой в сборник «Искусство лёгких касаний». Дальше мы становимся незримыми попутчиками героини в её пронизанном замаскированными инсайтами и ярким «англоязычным» сексом Предельном Путешествии — начиная от ненавязчивого божественного благословения (поскольку, как сказано, «человек — вопиющий вопрос, а не ответ» и «от человека истину не узнать, только от Бога») заканчивая вполне пелевинской развязкой, окрашенной ожидаемой теософской символикой (ещё немного коснёмся этого дальше) и всё тем же — салют, Generation «П»! — ощущением близкого, как ещё никогда прежде, хромоногого псины по имени Пиздец, в результате чего, выдохнув на пике катарсиса, получаем начинённое перцем сарказма знание, что отныне нам предстоит жить в мире, созданном блондинкой.
Семи сотен страниц читателю вполне хватит, чтобы провести время в современном Стамбуле, на всё ещё цепляющейся за идеалы социализма Кубе, на Канарах и, что самое лакомое, прикоснуться к живому, реинкарнированному Древнему Риму эпохи императора Каракаллы (тут Пелевин просто потряс и удивил, показав себя не только маститым литератором, но и умеющим зажечь сердце историком). Благодаря общительному характеру девушки Саши мы познакомимся с вереницей сопутствующих персонажей — от историка-некроэмпатика Фрэнка, рисующего собственную (не такую уж долгую) жизнь с повелителя Рима и «корпоративных анархистов», занимающихся в концепции «дезолоджи» (дизайн + идеология) разработкой эмодзи — а именно, своеобразным селфипротезированием — до древних львиноподобных эонов, увитых змеями, маскирующихся под чету обеспеченных американцев на борту фешенебельной яхты с многозначным названием «Аврора». Всё связывает воедино глыба чёрного базальта конической формы «размером с холодильник», из-за которого пал Рим — чудом сохранившийся священный камень-фетиш, который активируется солтатором — человеком, исполняющим перед глыбой особый, мистический танец.
Не устаёшь каждый раз удивляться постмодернистской энергии Пелевина. Ну кто ещё может объединить, освоить все эти шепчущие в глубинах культурной памяти смыслы, с потрясающей ловкостью заменяя на явно улыбающемся лице (то ли мужском, то ли женском) маску Солнца маской Луны — посверкивая базальтовым осколком на лбу? Кто ещё, врубив на полную пресловутый центральный проектор «Sol Invictus», так ярко микширует древние оккультные знания с не вполне пристойными историческими (а частично даже квазиисторическими) гипотезами, приправив этот винегрет отсылками к лидеру партии кадетов Милюкову, Джорджу Оруэллу, упомянутому выше первому «задокументированному» мыслителю Платону, безбашенному фантасту Филипу Дику, философствующему Арнольду Шварценеггеру, танцующему Борису Ельцину, певице Земфире, предложив в качестве саундтрека творения Ника Мэйсона, Тома Уэйтса, группы «King Crimson», «Сплин», «Кино» и — в этот раз, вопреки привычной практике, особо изощрённый ход — звучащей лишь наощупь песне БГ!?.. Что касается теософии, которой обещал коснуться, то не прощу себе, если не упомяну в контексте данной книги, в отличие от явно заплутавших в культурологическом лесу официальных критиков, концепцию Центрального Духовного Солнца, введённую в обиход Еленой Блаватской; в этой связи и ту самую, основанную на мистических видениях духовно-очистительную функцию чёрного света, в связи с чем мы имеем устоявшийся образ Чёрного Солнца, столь мастерски и вкусно (вопреки поднявшим Блаватскую на свои знамёна поклонникам радикальных политических воззрений) обыгранный в пелевинском романе. Впрочем, как и иные астральные мифы, в особенности, применительно к чувственной сфере, на которые здесь многое нанизано (почему-то пришёл на ум Василий Розанов, пусть он также останется здесь упомянутым).
Подытоживая сказанное, хочется рекомендовать каждому этот «танец запасной бабочки Чжуан-Цзы, убегающей от Кота Шрёдингера в Траве Забвения». Ради такого романа стоит покинуть уютную платоновскую пещеру и сделать шаг в сторону слепящего глаза восхода — чтоб начать танец, в ознаменование создания собственного мира. К немалому вашему удивлению, танец окажется необычайно синхронен с происходящим — в каком бы качестве не взяли книгу в руки. Ибо книга — магическая и вполне утилитарная. Спектр тут широк — от религиозной критики, социальной сатиры и рыхления глубинных богоискательных концепций до не обещающих релакса реалий коронавирусной эпохи, отчётливо феминистических предзнаменований входящей в силу Эры Водолея и изысканных авторских мемов, не исключая даже подзабытую в последнее время поэзию. Ну, а в целом-то, по лукаво улыбающемуся Пелевину, всё по-старому: «РАБОТА МОЗГА ОКАЗАЛАСЬ НЕОБЪЯСНИМОЙ».
Сегодня, 15 июля 2021 года, в возрасте 70 лет ушёл в Вечность уникальный актёр, музыкант, философ, поэт — Пётр Мамонов. Невосполнимая и горькая потеря как для российского рок-сообщества, знаковым корифеем которого был бессменный лидер неподражаемой группы «Звуки Му», так и для отечественной культуры в целом.
Пётр Мамонов был и останется — великим и прекрасным творцом, сквозь которого разговаривало Мироздание, не терпящее скуку и уныние. Создатель и идейный вдохновитель одной из лучших авангардных рок-групп Советского Союза эпохи коренного надлома – «Звуки Му», названной фэнами «русской народной галлюцинацией». Уникальный новатор, неповторимый гуру андеграунда, «отец родной». Он вышел из среды первых московских хиппи с огромным шрамом от сквозного ранения заточенным напильником в область сердца (результат юношеской драки). Пожалуй, самый харизматичный лидер Московской рок-лаборатории, он сразил всех наповал великой песней «Серый голубь». Поэт, философ, переводчик, великолепный драматический актёр. Брайан Ино окрестил его «клоуном, в которого вселился дьявол». Юродивый рок-н-ролла. Талантлив, притягателен, безумно пластичен. Он несколько раз путешествовал по ту сторону осязаемого, а затем возвращался, уподобляясь подлинным мифологическим героям. Он сыграл множество незабываемых персонажей на экране и на драматической сцене, в том числе — главную роль в одном из лучших отечественных фильмов текущей современности – «Остров» Павла Лунгина.
Я впервые увидел и услышал Петра Николаевича в конце 80-х. Он стоял, большеносый, лысеватый, возвышаясь над микрофонной стойкой невероятно изломанным манекеном, пребывая при этом в постоянном движении, и исполнял свои удивительные, ни на что не похожие песни. За спиной шаманила группа «Звуки Му». На склоне восьмидесятых я не задумываясь купил в студии звукозаписи 90-минутную кассету с только что появившимся альбомом «Простые вещи», и заслушал его до дыр. С тех пор, что бы ни делал Пётр Мамонов, этот человек неустанно приковывал к себе моё внимание. Культурная глыба — в музыке, в кино, на театральных подмостках, в работе с философским наследием отцов церкви. Всегда казалось – на мамоновской гитаре не струны, а оголённые нервы. Альбом-интерпретация «Сказки братьев Гримм» (2005) потряс энергетикой и силой не меньше, чем лучшие работы рок-лабораторских «Звуков Му», фильм «Остров» поразил невероятной философской глубиной. Мамоновские размышления о смысле истинного православия, его простые и, вместе с тем, глубинные проповеди — бесценны. В какой-то момент стало казаться — он будет здесь всегда. И, по сути, ошибки в этом ощущении — не было. Пётр Мамонов. Легенда.
Читайте на этом сайте:
БОЛЬШОЙ МАТЕРИАЛ ОБ АЛЬБОМЕ «ПРОСТЫЕ ВЕЩИ» ПЕТРА МАМОНОВА И РОК-ГРУППЫ «ЗВУКИ МУ»
ПОДРОБНЫЙ ОБЗОР ЮБИЛЕЙНОГО КОНЦЕРТА К 60-ЛЕТИЮ ПЕТРА МАМОНОВА В ТЕАТРЕ ЭСТРАДЫ (26.04.2011)
А также:
АРХИВНЫЙ МАТЕРИАЛ ИГОРЯ ШАМАРИНА О ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ ПЕТРА МАМОНОВА (2008 год)
Друзья! На сайте, наконец, опубликован полный архив стихокомиксных историй о похождениях моего супергероя по имени Детектив Красный Пёс. Эти истории, одна за другой, начали появляться в августе 2013 года, а осенью 2020-го получили новую жизнь в рамках имеющихся в распоряжении сетевых ресурсов. В итоге к июню текущего года набралось 35 глав, насыщенных постмодернистским юмором, кислородом кроссоверов и умеренной психоделикой, с которыми вы можете ознакомиться прямо здесь и сейчас — ПРОСТО ПЕРЕЙДЯ ПО ССЫЛКЕ. Увлекательного вам чтения!
Ровно 30 лет назад, 6 июня 1991 года, имел честь присутствовать на московском концерте-презентации двойной пластинки «ШАБАШ» группы «Алиса» — несомненно, лучшего концертного альбома в истории русского рока.
Было сыграно по три аншлаговых концерта в обеих столицах. Накануне в печатной прессе и сразу в нескольких музыкальных телепрограммах прошла массированная рекламная кампания этой презентации, а в эфире радио «SNC» нетрезвый Костя в интервью Юрию Спиридонову матерно выражал возмущение поведением ОМОНа и милиции по отношению к фэнам. Оригинальной «фишкой» презентационных концертов «Шабаш» стала льгота на приобретение выпущенной на собственные средства группы пластинки тем, кто предъявит три выпущенных ранее диска «Алисы» – «Энергия», «БлокАда» и «Шестой Лесничий». Конверты этих винилов прямо у дверей спорткомплекса продавцы-волонтёры нещадно дырявили дыроколами, дабы исключить повторное предъявление. Я присутствовал на концерте в УДС «Крылья Советов» 6 июня 1991 года. Сдавал в те дни школьные экзамены, но всё равно вырвался в Сетунь по столь важному случаю. Ближе к вечеру в Москве разразилась гроза и пошёл дождь с градом – так что конверт первого, купленного перед концертом экземпляра пластинки «Шабаш» у меня помечен щедрыми дождевыми разводами (помнится, нормальный экземпляр я получил позже, когда вступил в фан-клуб «Армия Алиса» и съездил за дисками в штаб-квартиру близ метро «Савёловская»).
На входе во Дворец спорта запомнился колоритный панк в тельняшке и с морской свинкой, невозмутимо сидящей у него на плече. Сам концерт был выстроен идентично трек-листу пластинки, запомнился он отличным звуком и сценографией (не в пример октябрьской премьере в Лужниках), а также ловко ввёрнутой Костей в песню «Новая кровь» и вызвавшей бурный восторг ремаркой: «Кто-то попал под дождь – КАК СЕГОДНЯ!». Ещё были три бонуса, в числе которых: первое исполнение пророческой песни «Смутные дни», за два месяца до путча ГКЧП (с предшествующей песне горячей речью о любви к москвичам), «Нет войне!» с представлением музыкантов и всеобъединяющая «Мы вместе!». Состав группы «Алиса» в июне 1991 года выглядел так: Константин Кинчев (вокал), Пётр Самойлов (бас-гитара, вокал), Андрей Шаталин (гитара), Игорь Чумычкин (гитара), Андрей Королёв (клавишные, вокал), Михаил Нефёдов (барабаны).
Великому Бобу Дилану — 80 лет. К Дилану меня «привёл», безусловно, Андрей Вознесенский — он ведь с восьмидесятых годов всячески внедрял в СССР культуру битников и психоделических опытов в культуре. Это оставляло буквально религиозный привкус. А я отслеживал жесты мэтра и крался по следу. Естественно, «Аквариум», естественно, «Машина Времени», естественно, Илья Кормильцев с его массивными мистическими сагами — их преломления и приложения поэтики Дилана в наших сквозных широтах невозможно переоценить. К слову, Боб Дилан в позднем Союзе был незапрещённым — его опусы считались «песнями протеста» и публиковались во всяческих сборниках американской поэзии и американского фолка. На филфаке мы поступали чисто утилитарно: ныряли в этот самый американский фолк и в этот самый протест и тащили главный посыл Дилана и — конечно же! — Моррисона в собственные песни — применительно к действительности ранних девяностых. И это вполне работало. Кстати, так это и закрепилось в сознании: Дилан — утилитарен и практичен. Как библейские тексты, например. Ну, или Камасутра — каждому своё.
ВЕСЬ ТВОРЧЕСКИЙ ПУТЬ БОБА ДИЛАНА — В НАШЕМ «КЛУБЕ ГРОМОВЕРЖЦЕВ»!
Борису Акунину — 65! Не представляю себя, свой досуг и творческий сёрфинг, без его книг — если честно. Помню, как шла эта трансформация погружения в акунинскую вселенную: от чисто филологического осмысления культового в наших кругах эссе «Писатель и самоубийство» под авторством серьёзного насупленного дядьки с грузинской фамилией Чхартишвили — к открытию Б.Акунина-беллетриста (блистательно стилизованные исторические детективные циклы про сыщика Эраста Фандорина и монахиню Полину «Пелагию» Лисицыну) — затем уже к его увлекательным жанровым экспериментам («Детская книга», «Шпионский роман», «Квест») и, наконец, к Акунину-историку и Акунину-гражданину.
Прижимая руку к сердцу, шлю Вам по незримым магистралям благодарное поздравление со знаменательным «полуюбилеем», Мастер.
