«Идут живые раны на свидание с бинтом»... Послушал только что выпущенный альбом Ольги Арефьевой «Амона Фе» — и не могу избавить теперь себя от ощущения, что пропустил через уши некую этно-электрическую обработку оперы Гаэтано Доницетти «Лучия ди Ламмермур». Пример этот, естественно, пришёл в голову в ироническом ключе: соль в том, что настолько напористого (не сказать — напросливого) применения здесь, в наших палестинах, потенциала колоратурного сопрано — а слушателя в итоге ожидает реальный неоклассический экспириенс, и порой прям будут брать на износ! — на прежних альбомах «феи из мая, княгини трамвая» мне лично не припоминается. Что ж, есть смысл поразмышлять на досуге, как далеко и насколько целесообразно, в известном аспекте, группа «Ковчег» отступила от границ рок-мейнстрима в область личной творческой мифологии. И насколько сильно ныне голосовые эксперименты Ольги вызывают к жизни нетленный образ Марии Каллас.
Этот альбом был анонсирован как фактически готовый ещё три года назад. Речь в ту пору шла, ни много ни мало, о сборнике перезаписанных в новом звучании «нетленок». Стало быть, час пробил, и с 3 марта любой может ознакомиться с релизом на стриминговых сервисах — к тому же, шикарная обложка не оставляет шансов не нажать на кнопку «Play». Трек-лист и впрямь знаком — собранные в него песни уже имели прежде акустические или концертные версии, изданные на таких альбомах Арефьевой и «Ковчега», как «Колокольчики» (дебютный диск с записью 1994 года представлен, пожалуй, лучшей песней на альбоме, «Ночь в октябре», не зря именно она вышла чуть ранее в виде сингла), «Сторона От», «Божия коровка», «Анатомия», «Письма бабочек». Ну, а часть вещей стала известна уже в более поздние времена.
В противовес, скажем, горячо любимому мной экспериментальному Ольгиному циклу «Ко-Микс», этот альбом ценен и интересен главным образом — музыкально. Во всяком случае, он околдовывает нотным дыханием в разы звонче, чем семантической вязью (как там поётся: «стихи за грехи»? — эх, тоскую я по сюжетным балладам Ольги). Великолепные гитары (соло в «Кобыле» — это просто праздник), флейта (в «Бетельгейзе» — ну чистый «Аквариум» золотого периода), саксофон («Я набираю»), синтезатор (который «одной левой» обезоруживает, конечно же, своим электропоп-звучанием в песне «Пентатоника»). Из реально сбалансированных вещей выделю выставленный вперёд (абсолютно по праву) блюз «Ночь в октябре», фолк-хит конца девяностых «Кобыла» и заглавную этническую готику «Амона Фе» (тут привет «Ноа-Ноа» Насти Полевой).
Почти всё на альбоме если не пронизано восточным колоритом, то стоит в шаге от него (рэггей в «Аквалюдях» колорит этот углубляет). Атмосфера тёмной магии и Ольгина тяга к авторской эпичности («Глюкоза») — вполне эффективны. И это — самое большое достоинство пластинки. Но, на мой взгляд, с орнаментальными оперными приёмами (вроде, так это называется на профессиональном языке?) — вышел перегиб. Очевидно, насыщенная согласными русская поэтика с трудом поддаётся канонам классического оперного жанра. А тут уху через раз некомфортно, особенно когда голос иголкой падает вниз и этот низ...раз за разом не берёт.
Резюмируя: альбом мог быть ярче, напоминая в данной конструкции — коллекцию отремастерингованных ауттейков (песен, оставшихся за бортом прежних программ и увенчанных парой всамделишных алмазов). Магия — рабочая. Только, на мой крестьянский взгляд, с голосовыми приёмами в этом экспериментальном барокко стоило обойтись аккуратнее.