Сегодня, в день 100-летия великого писателя-фантаста Стани́слава Лема, невозможно в который раз не предаться размышлениям о гуманистическом влиянии этого мастера не только на жанровый сегмент, который он, без преувеличения, озолотил, но и на мировую интеллектуальную литературу — в целом. Помню, под каким находился впечатлением, впервые прочитав «Непобедимого». В этом устрашающем произведении о последствиях эволюционной борьбы на далёкой недружелюбной планете Регис III, виделся мне, ещё мало тогда знакомому с творчеством Лема, мудрый и проницательный гений — наследник Герберта Уэллса (в случае с «Непобедимым» считывалась, конечно же, «Машина времени», а в дальнейшем эта «уэллсовская» линия представала всё отчётливей). Врезалось в память: «Сколько жутких загадок, чуждых человеческому пониманию, таит ещё космос? Неужели мы всюду должны являться, неся всеуничтожающую силу на своих кораблях, чтобы вдребезги расколотить всё, что противоречит нашим понятиям?» — и в этой фразе, ещё до знакомства с автобиографическим «Высоким замком», читалась мной, вскормленным братьями Стругацкими мыслящим тинейджером, не столь уж однозначная подоплёка.

Станислава Лема, рождённого во Львове и вынужденного после войны переселиться в Краков, фрагментарно издавали и, как могли, экранизировали в СССР, он был здесь носимым на руках гостем — сказался эффект прокоммунистического «Магелланова облака». Но, начиная ещё с казуса беспримерно урезанных «Звёздных дневников Ийона Тихого» и продолжая многострадальным «Солярисом», писателя всегда пытались у нас определённо встроить в доминирующую систему, некоторым образом «затуманить» его идеи. Ибо Лем в своём потрясающем воображение интеллектуальном величии был неподконтролен и чужд для любой идеологии — как ему самому, выбравшему писательскую стезю, оказалась чужда карьера военного врача. Ершистость, занозистость, противодействие социальному компромиссу — в случае с Лемом всё это видно без микроскопа: вот вам «Рукопись, найденная в ванне», с её кафкианским месседжем и нахлобучкой всем политическим моделям сразу, или гражданское поведение Лема: от скандального отказа быть включённым в американскую писательскую организацию после громкого выхода из её рядов в связи с непримиримой критикой — до участия в польском диссидентстве.

Путешествуя сегодня по творческим вселенным Станислава Лема, невольно задумываешься над всеобъемлюще пророческими прозрениями мастера: будь то «Возвращение со звёзд» (вновь видим тропинку от Уэллса с его «Спящим»), как никогда нынче актуальный «Насморк» или, скажем, неизменно повергающий в озноб «Мир на Земле». Минувшее столетие с его дерзкими фантастами-пророками, в числе которых, конечно же, и Станислав Лем — лишь первая ступень осмысления. По этим следам, ведущим в неочевидное в отсвете полночных созвездий, ещё только предстоит пройти каждому. Вопрос — хватит ли смелости сделать хотя бы первый шаг.