«И руки его были до локтей в землянике, а может быть, по локоть в крови»... Всё-таки затащила меня жена сегодня поутру в киноцентр на Красной Пресне на фильм «Трудно быть зрителем» (то есть, ну конечно же, «Трудно быть богом»). Многие ещё не видели, так что пока воздержусь от частностей. Скажу лишь, что к братьям Стругацким это полотно имеет такое же отношение, как и «Сталкер» Андрея Тарковского — к «Пикнику на обочине». Но фильм Алексея Германа, бесспорно, самодостаточен и даже хорош (особенно более информативная вторая половина) — именно как отдельное произведение искусства.

Подтверждение того, что это именно искусство — некоторое количество людей, раздражённо покинувших кинозал прямо в процессе просмотра. Так они и не узнали, горемычные, что же сказал табачник с Табачной улицы... :))) А вот рядом сидящий паренёк с ведёрком попкорМа хоть и прятал время от времени от ужаса башкенцию в это самое ведёрко, а героически досидел-таки до финальных титров и будет рассказывать потомству о том, как осилил, всё ж, «Войну и мир» (то бишь, ясно дело, всё ту же фильму «Трудно быть богом»). Эта работа — как хрестоматийные Звёздные Врата в «Космической одиссее-2001» Артура Кларка: вроде, антиутопия себе с извечным посылом, вполне такая ожидаемая сама-по-себе планета, а там — неописуемая бездна... Возведённый в степень натурализм, монохромная концентрация на деталях, фирменное германовское бормотание а-ля «натуральная реальность», высококлассное уродство из домашней коллекции Михаила Шемякина или, там, Умберто Эко — всё это щедро имеется и клюёт, клюёт, клюёт пропитанный масс-медийным рафинадом мозг. Прямой контакт, как окаменевшей свиной тушей по лбу. В процессе втягиваешься, и вот тогда уже фильм берёт за горло тяжёлой рыцарской перчаткой. Киношка эта уж чересчур фотографическая, так что создать ощущение другой планеты (если такая задача вообще ставилась) не возникает ни разу. Ересь, ересь, и впрямь ересь. Только, вот, что же делать теперь со всем этим застрявшим в подсознании мрачным художеством? «Да то же, что и всегда». Не было там никакой земляники, одна лишь кровища.