Приснилось — сижу за столом на улице, в аккурат у входа в монументальную станцию метро. Поднял глаза — прочитал название: «КЕЛЬТСКИЙ ПРОСПЕКТ». Народу терпимо, но чем дальше — тем ближе к часу пик, и вот уже у дверей толпа задерживается, не успевая просочиться целиком до подхода новых людей. Люди дожидаются возможности войти в двери станции, а пока стоят — жадно таращатся на меня, разве что пальцами не показывают. И стало мне как-то неуютно так сидеть, думаю — на хрена сижу здесь, идти от греха надо. За станцией — какие-то проходы, стены домов. Вошёл в эти проходы и оказался в затенённой зоне демонтажных работ: от прежних домов остались одни стены, несмотря на сгущающиеся сумерки работает строительная техника, разрушая ветхие, почерневшие от времени остовы, активно перекрикиваются рабочие, сидящие в пустых оконных проёмах на противоположных стенах. Я там проскальзываю от одной стены к другой, выбирая самые теневые участки — чтоб, значит, на голову сверху ничего не шмякнулось. И вообще, в тени оно надёжнее.
Тут, в лепестке тени от болтающейся на ветру жестяной пластины, некий персонаж нарисовался — антропоморф, вроде, но аура у него не опаснее, по ощущениям, чем у свисающих сверху рабочих. И уговорил персонаж меня пойти с ним (хоть во сне и всплыло из подсознания булгаковское, про разговоры с незнакомцами), уж так стало интересно его покалывающее пузыриками уговаривание. Плутали мы там по задворкам, пока не спустились в подвал. Это оказалась библиотека с жёлтыми лампами под сводами потолка. ТЫ КНИГИ НЕ ОТКРЫВАЙ, МАЛ / ТЫ КНИГИ НЕ ОТКРЫВАЙ, МАЛ. Отметил странноватую форму обращения и двоякость какую-то (затруднительно тут объяснить, что за двоякость, это некий визуальный образ фразы), а вот смысл... короче, поступил я от обратного, стал открывать все попадающиеся под руку книги. Продемонстрировал независимость и, главное, контроль — так решил. Персонаж исчез, а я понял, что спутника своего «обронил» в одну из книг. Он туда — в одну из открытых обложек (люков?) — как будто сталкер в заброшке шагнул и — ...
Ощущение странное: жалости к незнакомцу нет, хоть явно я поступил не так, как он ожидал. Эмоций тоже нет особых — мы не успели даже словом обмолвиться толком. В заброшки эти возвращаться желания не имею, спасательных экспедиций собирать — тоже. Говорю же — не прикипел я к нему, возникшему из тени жестяного лепестка и шагнувшего в люк открытой (куда?) обложки. Единственная мысль постфактум: хочется от «Кельтского проспекта» пройтись непосредственно по самому проспекту, поглядеть.