«Если кто-то родился в карете, это не значит, что он с ней обязательно родственник» :) Это я, стало быть, сегодня дочитал роман Пелевина «Смотритель». Бодрит! Мозг сказал спасибо и икнул. Захотелось сразу нон-стопом перечитать Юрия Тынянова и Натана Эйдельмана, ей-богу. И закусить (или закурить, не знаю, как правильно) Кастанедой, он тут как никогда обязателен к употреблению. Роман двухсерийный, то есть двухтомный — при этом интересно поделён: первая книга содержит и начало второй, а вторую книгу читаешь как бы перелистнув энное количество страниц назад. При этом ловишь себя на мысли, что текст как бы...иной (?). Не проверял побуквенно, но ощущение было — стопроцентное.
Сюжет базируется на учении немецкого врача-философа Франца Месмера, рассаживавшего своих пациентов вокруг деревянного чана с водой, в крышку которого были просунуты намагниченные железные стержни. Пациенты прикасались друг к другу и создавали цепь, по которой циркулировал «флюид» (магнитная энергия, выделяемая людьми). Месмер касался чана и передавал всем единовременно сконцентрированную целительную энергию. Метод назывался «baque» (от фр. — «чан»), и благодаря ему, ходила молва, люди чего только не видели и не создавали коллективным сознанием. Пелевин создал руками Месмера параллельную реальность — Идиллиум. Там некогда укрылся, избежав убийства в реальности Ветхой Земли, российский император Павел Первый, знавший толк в алхимии и месмеризме. Павел стал первым Смотрителем Идиллиума, а дальше этих Смотрителей была целая вереница, и в их числе неофит Алексис де Киже — главный герой романа, являющийся неким шизофреническим наложением друг на друга нескольких личностей, и при этом — одним и тем же человеком. В этом самом Идиллиуме — как в «Тёмной Башне» Стивена Кинга, всё держится на честном слове. Небо вот-вот помрёт, и товарищи Ангелы бессильны ну прям как советская медицина. Одна надежда на новенького Смотрителя и осталась, естественно.
Все пелевинские фишки и самоцитаты имеют место, они как злополучный прыщ на заднице Кижа — фиг обойдёшь. Один только Базилио ди Чапао чего стоит. В финале читателю предложены некие зеркальные декорации в стиле Германа Гессе и ключи ко всей этой истории (а заодно и ко всему мироустройству). Это роман-сновидение, поэтому пронизан иллюзорностью и соответствующим антуражем. Как обычно, много сатиры и утончённого юмора, цитируется то Шопенгауэр, то Илья Кормильцев, то предлагается очередной мозговой тур по древним концептам песен Б.Г. Самый главный плюс в том, что роман позитивен и оставляет надежду, что за сто семьдесят вторым ударом табакеркой в висок за Последним Поворотом всегда может последовать сто семьдесят третий. Главное только в Павлах не запутаться.