Нас, детей, родившихся в СССР, психологически готовили к атомной войне. Помню ворох плакатов с пресловутым ядерным грибом, всевозможные памятки, инструкции, занятия по гражданской обороне. Шагистика с флагами и противогазами — прямо в процессе коллективного пионерского отдыха на летних каникулах, на асфальтовой площадке под жарким солнышком. И, конечно же, тонны перемолотой словесной руды — этого было больше всего. Еженедельные собрания, политинформация, вся эта херня и белиберда. Но когда рванул Чернобыль, никто и глазом моргнуть не успел, поскольку невидимый глазу атом, этот волк в овечьей шкуре, оказался коварнее в тысячекратной степени, нежели плакатный американский самолёт с проступающим из-за стекла лицом лётчика, искажённым злобной гримасой.
26 апреля 2016 года исполнится 30 лет со дня знаковой катастрофы XX века — взрыва на Чернобыльской атомной электростанции, приведшему к полному разрушению реактора и выбросу в окружающую среду огромного количества радиоактивных веществ. Последствия аварии значительно превзошли по числу пострадавших атомную бомбардировку Хиросимы, а сама катастрофа повлияла на многие процессы как в СССР, так и в мире. И они ещё заставят о себе вспомнить, эти последствия, ибо тридцать лет для радиации срок невеликий — и в этом сокрыт подлинный ужас случившегося. У меня 1986 год, кстати, хорошо запечатлелся в памяти. Мы отдыхали в летнем лагере, когда в газетах, с изрядным запозданием, буднично и чуть ли не торжественно начали рассказывать про самоотверженный труд пожарных и ликвидаторов аварии, что всё под контролем партии и правительства. При этом на деле происходило нечто потрясающее по масштабам как человеческого героизма, так и дичайшего, средневекового безумия в декорациях ХХ столетия.
Книга белорусской писательницы Светланы Алексиевич «Чернобыльская молитва» — это зафиксированные на бумаге воспоминания людей, напрямую столкнувшихся с данной катастрофой и её последствиями. И это не только боль и отчаяние вдов ликвидаторов, на глазах которых ещё вчера здоровые и крепкие мужья превращались в бесформенную биомассу на больничных койках, из последних сил прячась под одеялом от торжественных делегаций с орденами, не способными продлить утекающую жизнь ни на секунду. Эта книга — попытка философского осмысления произошедшего и, по сути, суровый приговор государственному мышлению, привычно измеряющему текущие задачи хрупкими жизнями.
Книгу крайне трудно и физически больно читать. Но ещё труднее жить с этими угасающими и тлеющими где-то внутри тебя голосами.