1. МОЙ ГИМН
2. ПЕРЕВЕДИ НА НЕЙТРАЛЬ
3. БЛЮЗ № 666
4. ТЫ И Я
5. Я ЗАБЫЛ, ГДЕ МОЙ ДОМ
6. НЕ ЗАКРЫВАЙ ГЛАЗА
7. ЗВЁЗДНАЯ НОЧЬ
8. НЕ ПОДДАЮЩИЙСЯ ПРОВЕРКЕ
9. МОЙ ГИМН (реприза)
10. ТЕАТР СТАНИСЛАВСКОГО
Юрий Наумов – вокал, электрогитара, 9-струнная акустическая гитара, бас-гитара
Михаил Секей – клавишные (6), 6-струнная акустическая гитара (7)
Владимир Елисеев – ритм-компьютер
Все композиции сочинены и аранжированы Юрием Наумовым
Треки 2, 4, 9, 10 записаны в студии «Ленфильм» (Ленинград, август 1987 г.)
Звукорежиссёр: А.Шиховцев
Треки 1, 3, 5-8 записаны в театре «Современник» (Москва, октябрь 1987 г.)
Звукорежиссёр: В.Радзиминский
Обложка магнитоальбома: Илья Герасименко (1989).
В кровоточащем небе, в немом хороводе
Невидимый смог заключил нас в объятья.
И я задыхаюсь, и будто уходит
Земля из под ног. Где вы, сёстры и братья?
В лицах столиц, вдоль растерянных улиц
Перемещаясь потрёпанным войском,
Мое поколенье впервые столкнулось
С тем, что стальная стена
Растекается воском…
Худой черноволосый человек с сатанинскими глазами… Сразу представляется какой-то инфернальный персонаж из романов Чарльза Диккенса или сказок Эрнста Теодора Амадея Гофмана, аж мурашки по спине бегут! Но шутки в сторону, именно так был описан ЮРИЙ НАУМОВ в одной из советских газет образца 1988 года. А мы, живя в Москве, выписывали из Ленинграда весьма продвинутый по тем временам журнал «Аврора», где приблизительно через номер под кураторством писателя и драматурга Александра Житинского выходила рубрика «Музыкальный эпистолярий». По сути, «Аврора» в конце восьмидесятых являлась анклавом прогрессивной журналистики посреди доживающих свой век официозных изданий, и наличие в журнале целого сегмента, посвящённого отечественной рок-музыке, особого удивления не вызывало. Лучшие независимые рок-обозреватели страны сотрудничали тогда с «Авророй», и многие материалы, которые я порой даже аккуратно перепечатывал себе на отцовской электрической машинке, до сих пор живут в недрах памяти. «Музыкальный эпистолярий», ведомый рассудительным Рок-дилетантом Житинским, при каждом удобном случае превозносящим (вполне по праву!) «Наутилус Помпилиус» и «Кино», объявил для рок-музыкантов всего Советского Союза конкурс магнитоальбомов, и как раз в 1988 году вышла рецензия на альбом незнакомого мне до того момента поэта и музыканта Юрия Наумова. Альбом назывался «Не поддающийся проверке», и он был представлен настолько вкусно, что вскоре, в непосредственной связке с акустическим творчеством Константина Кинчева (об этом чуть ниже), достиг и моих ушей. Вообще, надо сказать, я был политизированным подростком: увлекаясь рисованием, собирал политические карикатуры, на летних каникулах крутил по ночам ручку УКВ-диапазона с воем глушилок поверх прорывающихся выпусков новостей «BBC» и «Голоса Америки» и обожал все эти кухонные обсуждения новейших партийных постановлений и витиеватых речей Михал Сергеича Горбачёва. И я упал со стула, зажав рот рукой от восторга, когда на кассетной записи «Походной двор`87» в дело вступил «Блюз № 666». А там:
«Ты, — говорят, — орешек крепкий,
Но мы не привыкли отступать.
Вот как дадим тебе по репке,
Так сразу перестанешь выступать.
Запомни, парень,
ты под колпаком у нас давно.
Нам расколоть тебя поможет
Киножурнал «Хочу всё знать»…
Мне в ту пору самыми смелыми группами казались «Телевизор» с альбомом «Отечество иллюзий» (где «мы смотрим вперёд, мы возлагаем надежды, но не стоит волноваться — всё будет как прежде!» и «пока он там, наверху, он будет давить: твой папа — фашист!») и «Алиса» с альбомом «БлокАда» (где «униформисты сторожат партер, стуком отвечая на стук» и «когда всходило солнце, закон позволял им стрелять») — вот эти строчки я считал определённым мерилом гражданской смелости, а тут – такой дерзкий выпад! Для альбома, выпущенного в 1987 году, когда в стране с помпой праздновалось 70-летие Октябрьской революции (я и сам искренне гордился, когда мне поручили рисовать к этой дате большую стенгазету для классного часа), это было очень круто. Даже не так, это было самым настоящим вгрызанием в запретный плод! К слову, тогда ведь чуть ли не ежедневно на язык просилась строфа из «Евгения Онегина»: «запретный плод вам подавай, а без того вам рай не рай». И всё, я сразу стал 12-летним диссидентом, начал сочинять стихи про красных волков, которые не поддаются дрессировке, и очень гордился тем, что Юрия Наумова и группу «Проходной двор» кроме меня в классе никто не слышал. А им и незачем было, я считаю, всё равно бы не оценили. Так вот, я, возможно, и не воспринял бы своевременно «Не поддающегося проверке», если бы этот альбом не соседствовал на кассете с записью совместного квартирника Юрия Наумова и Константина Кинчева, которые, как известно, познакомились в мае 1985-го на Дне рождения Александра Башлачёва и летом того же года вдвоём создали пронизанную тончайшим лиризмом акустическую программу, украшенную узнаваемыми наумовскими аранжировками и звучанием его уникальной 9-струнной гитары. Легенда гласит, что в 1986 году Алексей Вишня записал в студии этот интереснейший дуэт, но Кинчев возглавил «Алису» и всерьёз занялся электричеством, так что проект лёг на полку (интересно, сохранилась ли та запись?). С Башлачёвым, к слову, Наумова также многое связывает: это и не доведённый до ума (на-ум-off!) инструментал «Россия», на который впечатлившийся СашБаш собирался положить свой текст, но не получил от Юрия добро, и совместная пластинка на «Мелодии» (по одной стороне – каждому рок-барду), готовившаяся к выходу в начале 1988-го и отправленная на свалку после гибели Башлачёва. Это и мастерское отношение к слову – но если СашБаш шёл от текста – через ритм и интонацию – к мелодике, Наумов как истинный хранитель духа «Led Zeppelin» изначально ставил во главу угла блюзовый стержень, и уже на блюзе всё ехало, включая отполированный и пронизанный аллитерациями (иногда казалось, слишком уж старательно) текст.
На снимке: Константин Кинчев (слева) и Юрий Наумов (справа), 1985 год
Итак, в 1985-м Кинчев завязал с лирической акустикой и занялся группой «Алиса», а Наумов, наоборот, расстался с электрическим составом группы «Проходной двор» (от группы осталось только название) и полностью погрузился в акустику. На то были свои причины, так что нам здесь стоит освежить в памяти биографию Юрия Наумова. Музыкант родился в 1962 году в Свердловске, а в 1970-м вместе с семьёй осел в Новосибирске. В 12-летнем возрасте, не в силах устоять перед магией творчества «The Beatles», освоил гитару. В 1978-м году играл в одной школьной группе с бас-гитаристом Дмитрием Селивановым, который позже встал у истоков групп «Калинов мост» и «Промышленная архитектура». После школы Наумов поступил в Новосибирский медицинский институт и стал завсегдатаем студенческого клуба НЭТИ. В марте 1982 года в общежитии НЭТИ Наумов услышал песни Майка Науменко, и это стало стимулом к сочинительству собственных песен. В январе 1983 года была собрана группа «ПРОХОДНОЙ ДВОР», которая после летнего фестиваля в окрестностях одного из местных ДК получила шумную популярность в Новосибирске, и вскоре записала дебютный альбом – «Депрессия». На дворе стояли не лучшие для рок-музыки времена, и успех вышел группе боком: компетентные органы не без помощи «доброжелателей» из своего круга попросту выдавили её из родного города. С января 1985 года Юрий Наумов начал карьеру сольного артиста («Проходной двор» как концертный состав был реанимирован лишь на короткое время тремя годами позже), периодически прибегая к помощи немногочисленных коллег. Он попытался закрепиться в Москве, но в итоге переехал в Питер, где был устроен на должность секретаря упомянутого нами выше Александра Житинского. С 1986 по 1989 годы Наумов, не уставая давать бесчисленные акустические концерты, коронной фишкой которых стала обожаемая всеми без исключения «Сказка о Карле, короле рок-н-ролла», записал три альбома, сделавшие ему имя: «Блюз в тысячу дней» (1986), «Не поддающийся проверке» (1987) и «Перекати-поле» (1989). Вся трилогия вышла под вывеской группы «Проходной двор», но никакой группы давно уже не существовало, Наумов играл на этих записях фактически в одиночку. В 1990 году был записан не опубликованный до сих пор альбом «Нет дороги назад», а 28 октября 1990-го Юрий Наумов уехал на постоянное место жительства в США, обосновавшись в Нью-Йорке. Начиная с 1994 года русский Джимми Пейдж (и по совместительству – русский Роберт Плант) периодически приезжает в Россию, где с неизменным успехом даёт сольные концерты.
Так вышло, что в мае 1992-го (в Москве в те дни только-только прошёл офигительный по крутизне концерт «Всё это рок-н-ролл!») я шагнул по ту сторону бытия, но вовремя вернулся обратно, и первое, что прозвучало в гулком больничном боксе, когда я пришёл в себя, был акустический концерт Юрия Наумова образца 1987 года, передававшийся в СВ-диапазоне на волнах независимой радиостанции «SNC» (без этого радио я даже в больнице лежать был не в силах). По ощущениям на тонком уровне это был некий открывшийся энергетический портал, как встреча СВОИХ на СВОЁМ берегу. И сразу в голове включился наполняющий живительной силой, записанный за две сессии в Москве и Ленинграде антитоталитарный цикл «Не поддающийся проверке» — с обеими версиями «Музыки» (то, что позже стало называться «Мой Гимн»), с задающим драйв квазицеппелиновским бодряком «Переведи на нейтраль», с обожаемым «666-м блюзом», с неизменно поднимающей с колен «Не закрывай глаза», с психоделически-улётной «Я забыл где мой дом» (второе название — «Возвращение»), с величественной готической «Звёздной ночью», изысканным лирическим путешествием «Ты и я», заглавным инструменталом (который в ином измерении носит название «Шкодный блюз») и, конечно, с венчающей альбом философской пьесой «Театр Станиславского», достойной повышенного внимания (как висящее на стене ружьё, которое обязано разбиться в лепёшку, но выстрелить в последнем акте). Я долго отказывал себе в удовольствии посещать концерты Юрия Наумова, когда он приезжал в Москву – не хотелось обламываться в тех своих сакральных ощущениях. А 11 октября 2009 года, повинуясь чёткому зову (не знаю даже, как точно это сформулировать, когда проступают недвусмысленные знаки и тебя буквально тянет в воронку), взял в охапку жену и повёз в ЦДХ на наумовский сольник. Концерт был потрясающим, мы ни капли не пожалели. Узрели воочию это пресловутое наумовское «фантомное родство с гитарой», когда он реально общался с инструментом, как с живым капризным существом. Более того, на волне того концерта в ЦДХ я впоследствии сочинил несколько собственных не самых провальных песен – так что всё было не зря!
Сейчас даже трудно себе представить, что совсем недолгое время, а именно в 1987-м году, в Ленинграде по одним улицам ходили БГ, Цой, Майк, СашБаш, Юрий Наумов, Юрий Шевчук, Константин Кинчев, Михаил Борзыкин, Сергей Курёхин – и все они были молоды, полны сил и созидательной энергии, и все они сочиняли, исполняли и записывали свои шедевры, ставшие знаковыми для нескольких поколений соотечественников. Это было время рождения легенд, и мои ровесники пусть за самый краешек, но зацепили это неповторимое время! Когда вам скажут, что Юлия Чичерина или группа «Би-2» записали гениальную песню или альбом, просто включите и переслушайте Юрия Наумова. И почувствуйте, так сказать, несоответствие гениальности. На сегодня всё. Спасибо. ВСЕ СВОБОДНЫ! (И пусть это когда-нибудь станет констатацией очевидного факта).
ЮРИЙ НАУМОВ – «НЕ ПОДДАЮЩИЙСЯ ПРОВЕРКЕ» (1987). ССЫЛКИ И ДОКУМЕНТЫ:
Альбом «Не поддающийся проверке» для бесплатного прослушивания
А.БУРЛАКА – Биография и творческий путь Юрия Наумова
ВИКИПЕДИЯ: Юрий Леонидович Наумов
Подборка материалов печатных СМИ, посвящённых Юрию Наумову (архивы 1988—1994 гг.)
«БЛЮЗ № 666»
(Юрий Наумов)
Когда он входит в паспортный стол,
Его все гонят взашей.
Он столько лет ходит в паспортный стол,
Его все гонят взашей.
Шестьсот шестьдесят шестой,
Я сжалился над ним
и постоянно прописал в своей душе.
Шестьсот шестьдесят шестой блюз —
То, чего я так боюсь.
Но шестьсот шестьдесят шестой блюз —
Это всё, что я могу.
Быть может, я когда-нибудь влюблюсь,
Ну а пока что я пою,
И всё ещё на этом берегу.
Я знаю — город будет,
Но саду здесь не цвесть.
Я просто помню то, что будет,
Не забывая то, что есть.
Шестьсот шестьдесят шесть —
Отныне всё, что я могу,
И больше мне не съесть.
Я прихожу в забеге первым,
Поскольку я не пью и не курю.
Они мне действуют на нервы,
Поскольку я на этом берегу.
«Откуда, — говорят, — ты взял резервный блюз,
Шестьсот шестьдесят шестой номер
По инвентарю?»
«Ты, — говорят, — орешек крепкий,
Но мы не привыкли отступать.
Вот как дадим тебе по репке,
Так сразу перестанешь выступать.
Запомни, парень,
ты под колпаком у нас давно.
Нам расколоть тебя поможет
Киножурнал «Хочу всё знать»".
А я тусуюсь по-над пропастью,
Поскольку я на этом берегу.
И не рисуюсь этой пропастью,
Но только вы об этом ни гугу.
Вся наша стрёмная, затраханная юность –
Ведь это всё о ней, и это всё, что я могу.
Так вдоль того света поперёк этой тьмы
Шестью шестью шесть.
Левее сумы, но правее тюрьмы
Идет андерграунд – чёрная шерсть.
Его тотальное нашествие
на замочные скважины ваших ушей
Будет до тех пора, пока
Не найдётся сумасшедший,
Который приютит его в своей душе.
Шестьсот шестьдесят шестой,
Не поддающийся проверке,
Резервный по инвентарю –
Это мой блюз,
Hey-hey, Мама!
Релиз статьи состоялся 7 мая 2015 года на сайте https://igor-shamarin.ru/