Дедушка предупреждал не зря,
Кутаясь в траченный молью плед:
«Бойся летающего фонаря!
Чуя беду, припадай к земле».

Я улыбался себе в кулак,
Тихо поплёвывая в камин.
В доме у деда водился мак,
Так что – попробуй его пойми…

Да и без мака у старика
Гёте да Гофманом полон шкаф!
Я потешался над ним, пока
Не поплатилась моя башка.

Город у нас не велик, не мал:
Стая гусей облетит за час.
Я от безделья сходил с ума
В тесном трактире. И вдруг свеча

Разорвалась на моём столе!
Жиром заляпала всё лицо.
Люди, дремавшие в полумгле,
Враз обступили меня кольцом.

А за окном, как драконы встарь,
В сторону съехавших набок гор
В огненном вихре летел Фонарь!
Злобен и дик, он смотрел в упор.

Звёзды на небе, как угольки,
Гасли одна за одной. И лишь
Лапы гигантские, хвост, клыки
Были видны над чертою крыш.

На пол, как тень, по кривой стене;
Мне оставалось ткнуть пальцем вверх…
Тщетно! Никто не поверил мне.
Крикнешь: «Фонарь!» — раздаётся смех.

Существованье едва влача,
Вот уж сто лет вам твержу: «Беда!»
Я, прочитавший в его очах:
«Ночь Всеобъятная — навсегда!».

24 июня 2011 г.