(музыка и слова – Игорь Шамарин)
В одеждах, снятых с ангела,
С лицом, приросшим к серой маске,
Идёт по городу высокий господин.
Пред ним трепещут зеркала
И осыпаются, как краски,
Освобождая газ неоновых витрин.
Параллельная зона
Одинаковых дней,
Где с лицом из картона
Блуждает Продавец теней.
Он тащит тени волоком,
Он пролезает сквозь засовы,
Шатаясь по домам, затравленно дыша,
Покуда в чёрный колокол
Старинной каменной часовни
Не юркнет новая лукавая душа…
Параллельная зона
Одинаковых дней,
Где с лицом из картона
Ликует Продавец теней!
Он верен ремеслу всерьёз,
Хотя давно вошло в привычку
Сбывать товар свой душам за глоток огня.
Он с маски слизывает воск,
Макая губы в пламя спички,
Чтоб умереть на время солнечного дня.
Параллельная зона
Одинаковых дней,
Где с лицом из картона
Сгорает Продавец теней.
C декабря 1997-го до середины 1998 года песни у меня практически не писались: в основном списке за тот период лишь две удачи – мистическая история про Антонио Карлоса («Город мертвецов») и сочинённая в конце мая «Кривые не врут зеркала». Зато летом плотину прорвало, и первым вестником стал «Продавец теней». Он материализовался, ярко и эффектно, в первой половине дня 7 июля 1998 года. Абсолютно точно могу назвать три повлиявших источника: во-первых, он вышел из уже названной песни «Кривые не врут зеркала» («...Там, поранив ноги ненароком о края рассыпавшихся лиц, я бродил по золотым дорогам, средь людей, напоминавших птиц») – как вполне осязаемый герой этой истории, житель (а быть может, хозяин?) Перевёрнутого рая. Во-вторых, в то время я активно и с увлечением слушал записи группы «Король и Шут», и среди прочих страшилок мне как-то по-особому грела душу песня «Отец и маски» с пластинки 1997 года «Будь как дома, путник…» — лишь спустя какое-то время с восторгом обнаружил ассоциативные параллели! Ну, и третьим, а по сути – основным стимулом, послужила бессмертная трагедия Иоганна Вольфганга Гёте «Фауст», которую я в те дни перечитывал, и в данном конкретном случае — фрагмент из главы «Кухня ведьмы»:
Ведьма с видом священнодействия наливает питье в чашку. Когда Фауст подносит его к губам, оно загорается.
Мефистофель (Фаусту)
Пей, пей от сердца полноты,
Покуда чувства оживятся!
Ты с дьяволом самим на «ты».
Тебе ли пламени бояться?
Ведьма размыкает круг. Фауст выходит из него.
В дорогу! Двигайся, не стой.
Ведьма
Помочь душою рада всею.
Мефистофель (ведьме)
В Вальпургиеву ночь с тобой
Добром сквитаться я сумею.
Ведьма
Вот песенка, мурлычьте в нос,
Чтоб пользу эликсир принёс.
Вот-вот, «Продавца теней» я тоже поначалу «намурлыкивал», найдя упругий и чёткий ритм: текст прорастал из мотива в тональности ля-минор, положенного на септ-аккорды, которыми я в ту пору фанатично увлекался. Было сразу ясно, что на выходе получится жёсткий хард-боевик. Старт написанию дала находка с красивой и распевной комбинацией аккордов в предполагаемом припеве: фа-мажор + ми-мажор, на эдакий испанский манер. Черновик текста представляет из себя два тетрадных листа. В самом верху первого из них – пара изначальных, обрывочных штрихов:
…печален Продавец теней…
…ликует…
Первый куплет пророс из созвучия «снятых с ангела – трепещут зеркала» и имел незначительные вариации:
В одеждах, снятых с ангела,
С лицом, приросшим к серой маске,
Идёт по городу высокий господин.
Пред ним трепещут зеркала
И осыпаются, как краски,
Когда он видит газ неоновых витрин (зачёркнуто)
Когда он гасит газ неоновых витрин (зачёркнуто, хотя тут, как видим, присутствует некий вариант «семантического заражения», если я не путаюсь в филологических терминах)
Освобождая газ неоновых витрин (приписка, в качестве альтернативного эпитета – «заплаканных витрин»)
Кстати, магическое словосочетание и само понятие «газ витрин» – это прямое воздействие Ф.Достоевского, тут без вариантов! Вспомним, хотя бы: «Сумерки густели; газ блеснул из магазинов и лавок. Поравнявшись с кондитерской Миллера, я вдруг остановился как вкопанный и стал смотреть на ту сторону улицы, как будто предчувствуя, что вот сейчас со мной случится что-то необыкновенное…» («Униженные и оскорблённые») или: « — Я люблю, — продолжал Раскольников, но с таким видом, как будто вовсе не об уличном пении говорил, — я люблю, как поют под шарманку в холодный, тёмный и сырой осенний вечер, непременно в сырой, когда у всех прохожих бледнозелёные и больные лица; или, ещё лучше, когда снег мокрый падает, совсем прямо, без ветру, знаете? а сквозь него фонари с газом блистают...» («Преступление и наказание»).
Второй куплет – как развитие сюжета. В нём наибольшее число правок и вариантов:
Он тащит тени волоком,
Просачиваясь сквозь засовы (зачёркнуто)
И пролезает сквозь засовы
По пыльным лестницам… (зачёркнуто)
Плутая лестницами, тяжело дыша (зачёркнуто)
Блуждает по домам, затравленно дыша
Блуждает по домам, болезненно дыша,
Пока в железный колокол
Полуразрушенной часовни
Ударит новая заблудшая душа… (всё зачёркнуто)
Ударит новая незрячая душа… (зачёркнуто)
Покуда в чёрный колокол
Далёкой каменной часовни (зачёркнуто)
Старинной каменной часовни
Не стукнет новая бездомная душа (зачёркнуто)
Не стукнет новая лукавая душа (позже «стукнет» было заменено на «юркнет»)
Здесь в процессе сочинения впервые померещился припев; в нижнем уголке страницы – набросок:
Опустив на колени руки…
…звуки
Печален Продавец теней.
Вслед пришла искомая комбинация образов и созвучий:
Параллельная зона
Одинаковых дней.
Вросший в лик из картона, (рядом приписано: …полусонно…)
Печален Продавец теней (вариант перечёркнут)
Где (здесь) с лицом из картона
Шагает Продавец теней (зачёркнуто)
Томится Продавец теней (зачёркнуто)
Тут были придуманы варианты для всех трёх (данная структура была мной задумана изначально) припевов, которые повлекли за собой логику написания последнего куплета:
1) Блуждает Продавец теней
2) Ликует Продавец теней
3) Сгорает Продавец теней
Далее, собственно, был написан третий куплет:
Его лихое ремесло
Давным-давно вошло в привычку (вариант зачёркнут)
Он верен ремеслу всерьёз,
Хотя давно вошло в привычку
Сбывать товар свой душам за глоток огня.
Он с маски слизывает воск,
Поспешно зажигая спичку (зачёркнуто)
Макая губы в пламя спички,
Чтоб вновь восстать из праха на исходе дня (зачёркнуто)
Чтоб снова воплотиться на исходе дня (зачёркнуто)
Чтоб умереть, но вскоре воплотиться вновь (параллельная приписка)
Чтоб умереть к закату… (зачёркнуто)
Чтоб умереть на время солнечного дня.
Накануне написания, 4 июля 1998 г., обновлённая (или, пользуясь антуражем данной песни, восставшая из пепла) группа «Каземат» дала в новом составе свой первый концерт (клуб «Diamond» в Сокольниках), после чего мы взяли отпуск на месяц. На энергетической волне концерта, судя по всему, и были написаны все песни того лета, и первой стала эта история про Продавца теней. Тогда я активно использовал диктофон и, присоединяя к нему ревербератор, записывал под аккомпанемент только что купленной корейской полуакустической гитары «Applause» черновики проступающих песен. Впервые «Продавец теней» был зафиксирован на плёнку 16 июля 1998 года, дома у Яна Шередеко, моего друга и директора «Каземата» (он же стал и её первым слушателем, а также «крёстным отцом» новой полуакустики!), и это была первая, двухчасовая запись только что купленной гитары. Звук выставлял специально приглашённый по этому случаю Саша Гусев, а данная сессия впоследствии была названа: «Игорь Шамарин. Чёрная работа». Песня, кстати, тогда звучала немного медленнее, и свою локальную известность она приобрела лишь после записи акустического домашнего бутлега «Зона иллюзий» (25 августа 1998 г.), на котором она значилась четвёртым номером, сразу после уже упомянутых выше «Кривых зеркал».
После отпуска мы сразу принялись за электрическое воплощение «Продавца», и впервые представили песню 15 ноября 1998 г., на отчётном электрическом концерте «Каземата» в клубе «Форпост» (тогда же состоялась премьера «Посторонних»). 6 декабря того же года «Продавец теней» был зафиксирован на плёнку во время записываемой репетиции. Эта песня – одна из самых моих любимых, и во многом благодаря данному факту она звучала на двух наших «взрослых» фестивальных выступлениях на сцене прославленного ДК им.Горбунова – в январе и в мае 1999 года (в обоих случаях мы начинали сет именно с «Продавца»). 2 февраля 1999 г. я исполнил «Продавца теней» в прямом эфире «Радио-1» под аккомпанемент акустической гитары, во время программы, посвящённой нашей группе. Весной 1999 г., с подачи Миши Ляшенко и Серёжи Золотухина, была придумана так называемая «акустическая» (джазовая) версия этой песни, а ещё позже «Продавец теней» исполнялся на концертах в тягучем, инфернально-задумчивом темпе: таков был каприз большинства участников коллектива, хотя я, оставаясь в меньшинстве, всегда приветствовал первоначальную, оригинальную хэви-металлическую версию. Жаль, что мы не успели сделать эту песню для концерта в Тюмени в декабре 1999 г., она бы украсила фестиваль! Я и сегодня исполняю «Продавца теней» при каждом удобном случае, наслаждаясь этим действительно удачным творческим трофеем. А оригинальный текст песни опубликован в книге «Игорь Шамарин. Шифры и тексты» (Москва, «Пробел-2000», 2006; стр.179).
…Кстати, группа «Король и Шут» нанесла своеобразный ответный удар в этом незримом поединке, выпустив в 2006 году альбом с названием…«Продавец кошмаров» (!) и одноимённой песней. Ужасное коварство!
В оформлении статьи использована картина Франсиско Гойи «Лампа дьявола» (1798)
Впервые статья была опубликована 11 августа 2007 г. в ЖЖ pesni-garrisa