В середине 90-х я учился на филфаке МПГУ, и у меня была подруга по имени Марина Ляшенко. У Марины был брат – Миша. Миша в ту пору заканчивал школу и являлся подающим надежды гитаристом, мы часто пересекались с ним, когда я был у Маринки в гостях. Порою мы музицировали в две гитары, основываясь на материале моих написанных к тому времени песен. Лучшим другом Миши был его одноклассник – Серёжа Золотухин. Таким образом, ещё до нашего знакомства я был много наслышан о нём. «Сын того самого Бумбараша», Валерия Сергеевича Золотухина. У Миши с Сергеем был плодотворный творческий союз, сочинялись оригинальные композиции. Одна из запомнившихся мне лично (слышал запись на кассете) – «Марш моржей».
Знакомство
C Сергеем мы познакомились 14 января 1995 года: в ту пору мой знакомый по филфаку, Лёха «Доктор» Аржанов, работал осветителем сцены в клубе «Sexton Fo.Z.D. » и вписал нас всей компанией на ночной концерт группы «Чёрный Обелиск» во главе с блистательным Толиком Крупновым (не забудем, что вскоре Сергей совершенствовал свой талант под бдительной опекой барабанщика «Обелиска» Владимира Ермакова). Вместе с Мишей на концерт пришёл Серёга. Ещё не успевший утратить детских черт, пухлощёкий, Сергей казался младше своих лет, вёл себя довольно сдержанно, но впрочем, лучезарно улыбался в ответ на шутки, вполне адекватно реагируя на расспросы моего приятеля: разговор в силу понятного человеческого любопытства касался большей частью Валерия Сергеевича. Держались ребята тогда, как и всё время впоследствии – вместе, буквально не разлей вода. Концерт завершился за полночь. Время до открытия метро коротали прямо в клубе, на лавочке – до сих перед глазами трогательная картина двух спящих пацанов в самом центре шумного и насквозь прокуренного байкерского клуба, укрытых сверху пакетами, шарфами и каким-то пальто. Шли к метро опять же все вместе, разговаривали о музыке. Прощаясь, Серёжа поделился мыслью стать профессиональным музыкантом. Барабанщиком.
Восстание из пепла
Группа «Каземат», созданная в марте 1996 года, прошла несколько этапов развития. В первый состав вошёл уже названный Миша Ляшенко – в качестве гитариста. В 1997 году в группе случился серьёзный кризис, ставший поворотным. Его качественным следствием стало переосмысление самого подхода к делу, и так сложились звёзды, что в феврале 1998 года мне предложил помощь в организации нового состава «Каземата» мой друг – Ян Шередеко, взявший на себя функции директора. Я позвонил Мише и получил его согласие на продолжение нашего с ним сотрудничества. Басистом стал другой старожил группы – Иван «Жан» Литвинов. Место барабанщика некоторое время оставалось вакантным, мы даже успели найти и пригласить кандидата – но тот не имел своих барабанов. Ян около месяца искал базу для репетиций, пока не нашёл подходящий вариант в районе метро «Полежаевская». Барабанщик без барабанов не понадобился: на первую репетицию 22 марта 1998 г. Миша приехал с Серёгой. После рукопожатий Золотухин сказал: «Я ничего не обещаю, если понравится — останусь». Он думал неделю. И остался.
На коне
Первой мы сделали песню «Дезертир». У меня с детских лет была необъяснимая привязанность к цокающему звучанию ковбелла, и вступление к «Дезертиру» слышалось именно с ним. Я поинтересовался, есть ли ковбелл у Сергея. Он сказал, что есть, но использовать он его ещё не использовал. Уже на следующей репетиции ковбелл украшал вертикальную стойку над золотухинским хетом – так мы стали одной из немногих групп с жёстким звучанием, использующих ковбелл.
Громкий барабанщик
Сергей играл яростно и с полной отдачей, особенно поначалу. Никаких полутонов, разве что в медляках. На репетициях, как правило, раздевался до пояса, ломал в щепки барабанные палочки – по дюжине штук за репетицию. Ошибаясь, корил себя – зачастую безосновательно. Переигрывал куски песен по десятку раз – закреплял материал. В клубах, где мы играли, звукачи часто жаловались: «У вас слишком громкий барабанщик, вы – стадионная, а не клубная группа! Вы же металл какой-то играете, ребята!» Будто бы в подтверждение этих слов, мы начинали концерты с самой мощной нашей песни — «Всё хорошо»…
…Нам рано лезть в петлю!
Не время рвать жилы!
Давай споём песню вместе,
Пока мы все живы!..
Объясни песню!
Однажды, когда делали «Огарок», Серёжа неожиданно обратился ко мне: объясни песню! Трудности понимания, помимо образного ряда, возникли с именами Заратустра и Прокруст. Последнее имя – особенно. В песне и без того – сквозное влияние Ницше и Библии, да тут ещё отсутствие сюжета… Насколько мог, объяснил ему, не уверен – понял ли он, но ТАК больше никто никогда не интересовался – с жадным любопытством, впитывая каждое произнесённое слово. В дальнейшем, кстати, от него неоднократно исходил импульс проникнуть в суть песен – как-то я принёс ему по его же просьбе 90-минутную кассету со своими акустическими балладами. Он сказал после прослушивания – тяжело, очень много слов: гораздо больше, чем музыки.
Отпуск
4 июля 1998 г. мы сыграли первый концерт в новом составе в клубе «Diamond», после чего, на излёте сил зафиксировав программу на кассету, группа ушла в отпуск: Серёже нужно было уехать из Москвы.
Тихое демо
В начале сентября 1998 г., в самый разгар финансового кризиса, мы засели на два дня в студии – записывать демо-альбом. Каждый музыкант записывал свои партии отдельно, и Сергей записывался первым. В определённый момент он попросил меня встать напротив ударной установки и проартикулировать ему тексты. Позже уточнил, что моё присутствие было ему нужно в меньшей степени из-за артикуляции, в большей из-за энергетического контакта. Записав свои партии, он уехал – и не присутствовал в итоге на сведении, проходившем поздно вечером. Ввиду нашей неопытности, нехватки времени и элементарного недосмотра, чего греха таить, барабанные партии в сведённой версии оказались «замылены» до безобразия. От них практически ничего не осталось – только некие пластмассовые шлепки и тарелки. Сергей сокрушался, но смирился с полученным результатом едва ли не первый.
«Джаз мёртв!»
Эту фразу Серёжа часто тогда смаковал, ей же он открыл наш самый громкий концерт — в акустическом клубе «Форпост» 15 ноября
Фестиваль в «Горбушке»
В начале 1999 года нам выпала честь сыграть сет на фестивале молодых групп «С новым роком!» в культовом ДК им.Горбунова, концерт состоялся 22 января. Сергей вёл и держал себя как профессиональный музыкант – а он таким и являлся. С музыкантами других групп общался мало, разве только с барабанщиками. Был сосредоточен, ограничивался обществом Миши Ляшенко. Вообще, было ощущение – он стесняется общения, особенно при большом скоплении людей. В кулуарах познакомились тогда с музыкантами группы «СерьГа», но до дружбы дело не дошло. То выступление далось непросто, при исполнении первой песни я случайно выдернул ногой гитарный шнур – пришлось Мише его искать в темноте и всё подсоединять заново, Серёга с Иваном вдвоём героически вытягивали «Продавца теней». Но нас тогда по-настоящему вставило. 12 мая того же 1999 года мы снова вышли на легендарную сцену «Горбушки» — на первом концерте нового музыкального движения «Рок-Держава», которое придумал и основал наш Ян — и уверенно отыграли свой сет. Это была хорошая работа над ошибками, мы почувствовали силу.
Скованные одной цепью
Готовясь к первому выступлению в «Горбушке», мы придумали с Яном такой визуальный ряд: группа занимает позиции в полной темноте, затем начинается интро, а когда приходит время петь и на сцене зажигается свет, все видят нас соединёнными одной длинной цепью. Идея как-то не пришлась ко двору — тем сильнее было моё удивление и радость, когда в телеверсии «Нашествия-2004» вокалист «Мёртвых дельфинов» (последней группы Сергея) исполнял песню «На моей луне», будучи опутанным цепями! Второе подобное совпадение произошло с невоплощённой идеей выступать голыми по пояс – идею высказывал Серёга. Нечто похожее наблюдалось позже на концертах «Мёртвых дельфинов»: музыканты выходили с обнажёнными торсами, будучи выкрашенными в цвета флагов.
Пожалуйста, не оборачивайся!
В феврале 1999 мы играли концерт в клубе «Свалка», после концерта Серёжа озадачил меня фразой: «Пожалуйста, во время концерта не оборачивайся ко мне, это сильно отвлекает!» Меня это искренне удивило, так как изредка осуществляемым «оборачиванием» лично я пытался держать энергетический контакт. Почти обиделся тогда на него.
ТВ
В обоих случаях упоминания группы «Каземат» в телевизионном эфире фигурировал Серёжа Золотухин: в сюжеты программ «Башня» и «До 16-ти и старше…» были включены фрагменты его интервью. Записи сохранились. Говорят, мы мелькали в новостях на «Муз-ТВ» — этот факт я подтвердить либо опровергнуть, увы, не могу. Что же касается тех интервью для ОРТ и канала «Россия», то там творились полнейшее глумление и словесная вакханалия – удивительно, как телевизионщики вообще что-то оставили для эфира! Отлично помню золотухинские рассуждения в духе Курёхина (в смысле – с серьёзным выражением лица) о баре «Голубая устрица» и свободе творчества.
Группа «E.S.T. »
С 14 февраля 1999 года и до самого дня роспуска мы репетировали на базе культовой группы «E.S.T. » в подвале одной из столичных школ — я думаю, нет смысла здесь напоминать о давнем сотрудничестве этой группы с Валерием Сергеевичем Золотухиным и их творческом союзе. Контактным лицом выступал «эстовский» барабанщик Сергей Подрезенко – с ним мы виделись и общались в ту пору постоянно (репетиции проходили раз в неделю, перед ответственными концертами — чаще). По иронии судьбы, мы именно в тот период пришли к усложнению аранжировок и более лёгкому звучанию. Нужно отметить, что Золотухину в нашей группе (как, впрочем, и остальным музыкантам) была дана полная свобода действий – и это давало как свои минусы, так и определённые выигрышные моменты (последних было, конечно же, несоизмеримо больше). Позже мы несколько раз выступали в качестве разогревающего состава на концертах группы «E.S.T. ».
Приведу папу на концерт
Он, как и Миша, никого не приводил на наши концерты. Однажды сказал то ли в шутку, то ли всерьёз: «На следующий концерт приведу папу». Не привёл.
Фотосессия
14 марта 1999 года Ян пригласил на базу профессионального фотографа – таким образом, были отсняты три плёнки. Дурачились, прикалывались, использовав все подручные средства обычного школьного подвала. Теперь получается, что фотографии эти – самое живое воспоминание о том периоде наших исканий и экспериментов.
Другие группы
Сергей Золотухин помимо группы «Каземат» сотрудничал в те годы как минимум с ещё двумя музыкальными проектами (например, «Random Band»). Возможно, их было больше – кто знает? Хотелось бы узнать достоверную информацию на этот счёт – вот только у кого?.. Мы были в курсе и не сопротивлялись: беспокойство касалось лишь физических сил Серёги.
Музыка
Сергей постоянно что-то приносил послушать. Именно он познакомил меня с творчеством Земфиры, принеся её первый альбом и сказав, что мечтает играть в подобного рода группе за приличный, профессиональный гонорар, «это как хорошая работа, а здесь — это так, для удовольствия». В перечне приносимой им музыки – джаз, Питер Габриэль, «Tool», однажды принёс заценить «Black Uhuru». Подарил мне две фирменные кассеты «Кино». Среди немногочисленных отечественных фаворитов – «Моральный кодекс» (мы играли темы их песен на своих саундчеках).
Рефлексия
В совместном творчестве случается всякое: и вдохновенные взлёты, и неожиданные простои. Однажды группа переживала некоторый энергетический спад. До начала очередной репетиции оставалось полчаса, и на месте были пока только мы с Серёгой. Между нами состоялся разговор, инициатором которого был Золотухин. Суть состояла в следующем: а может, нам отказаться от трудоёмкого процесса создания навороченных аранжировок (без ложной доли скромности следует заметить в скобках, что музыка «Каземата» со дня основания коллектива отличалась многослойностью и разнообразием построения гармоний, как, собственно, и репертуарный список – и это в итоге существенно тормозило процесс развития группы) – и попробовать схему «акустическая гитара + бас + элементарные барабаны»? То есть вообще отказаться от электрогитары. На это я ответил категорическим отказом, ибо всегда был приверженцем классического рок-звучания. Впрочем, тогда было решено всё-таки попробовать эту схему как-нибудь в будущем. Тем более, имел место «запрос» со стороны некоторых клубных арт-директоров, да нам и самим было нужно расширять собственные границы.
Эксперименты
В марте 1999 года мы-таки вдарились в акустические эксперименты. Пик пришёлся на концерт в небольшом клубе «Как бы…» 25 марта. Сергей тогда по собственной воле приучал себя к «камерному» звучанию, приобрёл привычку зависать посреди песни, ломать рисунок. Так, например, изначально жёсткий и хэви-металлический «Продавец теней» превратился в фантасмагорическую джазовую конструкцию.
Машина
Как правило, от базы до метро Серёжа возил нас на машине. Особенно данный факт ценился в морозные или слякотные дни. Водил аккуратно, не отвлекаясь. Несколько раз прямо с репетиции заезжали в столь нелюбимый мной ресторан «Макдоналдс» — я шипел, а им с Мишей хоть бы хны!
Устал
19 апреля 1999 года в клубе «Ю-Ту» мы играли большой отчётный концерт в честь трёхлетия группы. В какой-то момент Сергей неожиданно дал мне знак и попросил изменить порядок песен, заменив запланированную темповую вещь балладой. Он был краток и серьёзен: «Я устал!».
Фанк
В декабре 1999 года мы не на шутку увлеклись фанком – не будем забывать о безусловном и тотальном тогдашнем влиянии «Red Hot Chili Peppers»! Новая версия композиции «Театр бродячих душ» благодаря стараниям Серёжи стала звучать упруго и уверенно.
Тюмень
С 24 по 28 декабря 1999 г. мы были в своеобразном туре – ездили по приглашению Ника Рок-н-Ролла в Тюмень на новогодний фестиваль. Концерт состоялся в ДК «Строитель» 27 декабря. Там был записан официальный концертный бутлег гр.«Каземат» — «Театр Бродячих Душ». Запись получилась сырой, но вполне передающей дух и нерв времени — в преддверии смены тысячелетий. Мы играли с новым бас-гитаристом Витей Тараненко, расставшись с Жаном Литвиновым. Сергей был, как обычно, на высоте, как и все ребята – запись впоследствии была подвержена цифровому ремастерингу, и сегодня можно вполне убедиться в степени отдачи всех её участников — без скидки на прошедшие годы. Вообще, та поездка оставила неизгладимый след в памяти, и мы все узнали друг о друге в те дни на чуточку больше, чем знали раньше. Туда ехали на поезде, обратно летели на самолёте. Жили, разделившись: мы с Витей – в гостинице, а Ян, Миша и Сергей выбрали частную квартиру.
Наголо
Однажды он приехал на репетицию обритым наголо. Ходил с загадочным видом, вслушиваясь в ощущения. Получается, что я усиленно кошу сейчас под него, и только теперь понимаю определённую прелесть и смелость данного поступка. Кстати, на репетиции он всегда приезжал заранее и почти никогда не опаздывал. Было ощущение (и это зачастую подтверждалось) – он барабанит с утра до вечера. Сергей Золотухин был фанатично предан избранному делу.
Агония
25 июня 2000 года мы в последний раз находились с ним на одной сцене – это был концерт в небольшом клубе на «Серпуховской» для предельно малого количества публики: мы просто никого тогда не позвали ввиду элементарного отсутствия времени. Концерт не дал позитивных эмоций – мы его именно отработали, а не отыграли. Это была агония.
Последняя песня
Это был очередной эксперимент: сделать песню с нуля, прямо в студии, не имея акустической первоосновы. Ребята придумали музыку, а я написал текст. Песня получилась, и названа она была «Лицо на воде». В один из первых сентябрьских дней 2000 года мы практически её сделали, а на следующей репетиции…
6 сентября 2000 года
Это дата последней репетиции «Каземата» и дата последнего дня фактического существования коллектива. Мы несколько часов оттачивали на репетиции новую песню, а когда стали собираться, Сергей отозвал меня в сторону и сказал, что уходит из группы. «Нужно зарабатывать деньги, надоело сидеть на шее родителей, нужно профессионально заниматься музыкой. Я хочу поиграть джаз». Он высказал абстрактную идею привести человека в группу — себе на смену, сыграть хотя бы прощальный концерт категорически отказался: «Возможно, я ещё вернусь». Песня «Лицо на воде» так никогда и не была нами исполнена публично. Он подвёз до метро, как обычно, на машине, чувствовалась какая-то неловкость и повисший в воздухе вопрос, на который нелепо было искать молниеносный ответ. Сергей ушёл – и без него группа перестала функционировать как организм, потерявший жизненно важный орган. Искать замену никто и не подумал – настолько мы срослись.
Звонок
…Он позвонил мне 17 мая 2001 года, поздравил с Днём рождения. Спросил – как дела, не нашёл ли я музыкантов. А затем около часа рассказывал о своей жизни, о своих приключениях и переживаниях за время, которое мы не виделись. О временном уходе из музыки, о больнице, об увлечении философией и религией, о джазе и о новом вступлении в творческую колею. Он впечатлил тогда глобальностью переживаний и глубиной, не свойственной ему в прежние годы нашего знакомства. Договорились, что он позовёт на какой-нибудь свой концерт… Увы, это был наш прощальный разговор.
«Мёртвые дельфины»
3 августа 2003 года «Наше радио» проводило очередной фестиваль «Нашествие», но вместо привычного формата «open air» концерты в те два дня проходили прямо в студии. Тогда я ещё не знал, что за барабанной установкой в группе «Мёртвые дельфины», знакомой мне ещё по прямому эфиру ТВ-6 с «Нашествия-2001», сидит Серёга. Узнал я об этом только 15 ноября 2003 года. Узнал и порадовался: группа тогда оставляла более чем сильное впечатление. Дебютный их альбом «Одуванчики для канареек» купил не раздумывая – при прослушивании, увы, разочаровал звук и упрощённое построение неплохих по сути композиций. Слава Богу, впоследствии диск был выпущен в более качественной версии. Записывал все телеэфиры с «Мёртвыми дельфинами» — было интересно отследить дальнейший творческий путь Серёги и его новых друзей. Затем был содержательный телесюжет по «СТС», сообщения о концертах в Грозном, трансляции фестивалей… В последнее время они словно бы куда-то пропали.
13.03.2007
А недавно я, совершенно неожиданно, видел его на улице, будучи проездом в окрестностях «Таганской»-радиальной. Я выходил, разговаривая по телефону по каким-то рабочим делам из арки дома, и вдруг краем глаза увидел мрачного, как туча, Серёжу, входящего в этот же двор. Окликивать уже не было смысла: он был в наушниках. Догонять не было времени. Так и не пересеклись.
Скорбная весть
Третьего июля я приехал домой с работы, и отец мне сказал – вчера повесился Сергей Золотухин, написано в ленте новостей Яндекса. Сразу вспомнилась та несостоявшаяся встреча в марте, когда мы были в пяти метрах друг от друга. Будто знак откуда-то свыше, возможно, единственный шанс для разговора. Шанс, которому не суждено было осуществиться.
…Он был отличным парнем. Улыбчивым, трудолюбивым, нежным, застенчивым даже, увлекающимся, творческим. Я не верю в приписываемую ему депрессивность – во всяком случае, ни о чём подобном семь лет назад не было и речи. Он знал, для чего он здесь – просто, видимо, не нашлось нужных слов в поддержку или НЕОБХОДИМОГО КОЛИЧЕСТВА ЛЮБВИ для него. Никого не обвиняю и отвечаю только за свои слова и впечатления. Он очень хотел быть любимым – это я знаю точно.
Я рассказал всё, что знал о нём – пусть другие расскажут больше и лучше. Осталась память и музыка. И пусть она звучит. Rest In Peace.
Игорь Шамарин, 11 июля 2007 г.