1. Укравший дождь
2. Прощай, детка!
3. Дорога 21
4. Седьмая глава
5. Моей звезде
6. Баллада о Кроки, Ништяке и Карме
7. Блюз простого человека
8. Король подсознания
9. Женщина
10. Почему не падает небо
11. Ода ванной комнате
12. Сталь
13. Звезда рок-н-ролла
14. Пески Петербурга
15. Дочь
Жаркое московское лето 1994 года мне запомнилось особо: во-первых, я в поте лица (буквально!) зарабатывал на первую свою, немецкую электрогитару, а во-вторых, примерно с этого времени продававшиеся тут и там компакт-диски можно было не только подержать в руках, но и послушать, предварительно купив на ближайшем вещевом рынке CD-проигрыватель, до той поры доступный лишь самым обеспеченным соотечественникам. Да и не было их как-то нигде, этих проигрывателей, а диски — продавались, уже несколько лет. Помню, шёл я по залитому солнцем Ленинскому проспекту от метро «Октябрьская» и заглянул в магазин «Мелодия» — и там продавался свежайший компакт «Аквариума» — «Пески Петербурга». Денег на него у меня тогда не набралось, поскольку цена была даже выше, чем на некоторые зарубежные релизы. Зато название альбома магически поманило семидесятыми, вызвав в памяти ярчайшие впечатления от совместной записи Б.Г. и Майка Науменко «Все братья-сёстры», кассету с которой я так долго искал и, наконец, раздобыл где-то году в 1991-м. Именно там звучали врезавшиеся в память волшебные гребенщиковские строчки:
Ты - животное лучше любых других, Я лишь дождь на твоём пути. Золотые драконы в лесах твоих, От которых мне не уйти. И отмеченный знаком твоих зрачков Не сумеет замкнуть свой круг, Но пески Петербурга заносят нас И следы наших древних рук. Ты могла бы быть луком - но кто стрелок, Если каждый не лучше всех? Здесь забыто искусство спускать курок И ложиться лицом на снег. И порою твой блеск нестерпим для глаз, А порою ты - как зола; И пески Петербурга заносят нас Всех, По эту сторону стекла...
Альбом «Пески Петербурга» я купил для ознакомления на обычной кассете в самом обычном газетном киоске возле дома (киоскёр попросту переписал его на плёнку с компакт-диска и продавал кассеты в обход официальной продукции — тоже примета времени), на другой стороне звучал не менее свежеиспечённый на тот момент «Титаник» группы «Наутилус Помпилиус» — и каково же было изумление, когда заглавной песни, той, с «Братьев-сестёр», на одноимённом альбоме «Аквариума» не оказалось! Я, конечно же, решил, что компакт-диск не вместился целиком на кассетную сторону, а позже выяснилось, что песни «Пески Петербурга» на альбоме «Пески Петербурга» и не было (трек, к слову, был записан, но по мистической причине официально увидел свет лишь четыре года спустя (!) на компиляции «Кунсткамера»). Зато благодаря отсутствию этой песни я заново, с более внимательным подходом к деталям, переслушал тогда «Все братья-сёстры» и нашёл альбом ещё более прекрасным, нежели в момент первого с ним ознакомления. Уже три года как не было в живых Михаила Науменко, уже был заучен наизусть и затёрт до скрипа на кассетах, катушках и виниле весь корпус альбомов «Аквариума» и «Зоопарка», а этот «корневой», поросший легендами и мифами релиз 1978-го по-прежнему искрился небывалой энергетикой и брал за живое!
...Во второй половине 1970-х годов рок на русском языке зазвучал, наконец, в полный голос. В электричестве это пока ещё выглядело несколько наивно и всё ещё было похоже по форме, скорее, на несколько взбесившиеся и отбившиеся от рук ВИА или на старательную пародию, нежели на серьёзное современное искусство, хотя работы, скажем, Андрея Макаревича («Машина Времени») и Владимира Рекшана («Санкт-Петербург») уже выбивались за пределы чего-то похожего на начинённые штампами песни многочисленных корифеев КСП, переложенные на жужжащие гитарные риффы, но в большинстве своём всё так же были пронизаны традициями туманного эзопова стиля, по ним было ещё трудно сверять пульс времени. В мае 1978 года на берегу Невы в окрестностях здания факультета прикладной математики и юрфака Ленинградского университета состоялся локальный акустический рок-сейшен с участием набиравшей силу группы «Аквариум» и мало кому тогда известного басиста Михаила Науменко по прозвищу «Майк» (прозвище, к слову, досталось ему от преподавательницы в английской спецшколе, где, как известно, разговаривать и называть кого-либо на родном языке попросту воспрещалось). До того Майк и «Аквариум» некоторое время выступали вместе под звучной вывеской «Вокально-инструментальная группировка имени Чака Берри», сам Майк имел за плечами опыт игры на танцевальных вечерах в «Союзе Любителей Музыки Рок». Но именно весной 1978-го Михаил Науменко, неожиданно для многих, начал исполнять на публике собственные песни, и песни эти сразу приковали к себе внимание как слушателей, так и коллег-музыкантов. К означенному времени лидер «Аквариума» Борис Гребенщиков и сам заметно окреп как рок-автор, отойдя от канонов рафинированного символизма и обратив свой взор на пласт восточной философии и творчество американского фолк-рокового поэта и исполнителя Боба Дилана. Экспериментальный метод, применённый Б.Г. и Майком к дилановской песенной форме, дал в наших условиях как минимум два положительных результата: во-первых, оказалось, что можно, опираясь на западный канон, наполнить его не менее ярким местным содержанием, а во-вторых, зарождающийся русский рок впервые и весьма убедительно зазвучал в звенящем мажоре (изначально, как и впоследствии, преобладал блюзовый или балладный минор). Запад и Восток сошлись бок о бок в новых песнях Гребенщикова и Науменко, проступившие образы вполне естественно наложились на отечественную культурную традицию – и этот сплав оказался более чем прочным.
Опыт весеннего фестиваля на берегу Невы показался его участникам удачным, и за две недели Б.Г. и Майк провели серию неспешных домашних репетиций, результатом которых стала совместная акустическая сессия звукозаписи, проведённая в июне 1978-го на том же месте близ Охтинского моста. Запись производилась следующим образом: концертный аппаратчик «Аквариума» Марат Айрапетян прикрепил к табурету, установленному прямо в поле среди одуванчиков, сдвоенный микрофон, посадил перед этой внушительной конструкцией исполняющих свои песни Гребенщикова и Майка и произвёл прямую запись на магнитофон «Маяк-202». В одном из прилегающих домов имелось окно квартиры Ольги Аксяновой, приятельницы музыкантов. Непосредственно в форточку окна протянули удлинители, а некоторую часть песен Майка записывали в комнате, прибегнув к помощи третьего музыканта – участника «Аквариума» Михаила «Фана» Васильева, подыгравшего на перкуссии и гитаре. Гребенщиков, помимо гитары, экспрессивно играл на губной гармошке, что внесло в запись узнаваемый «дилановский» колорит. 12 июня у Бориса Гребенщикова и его первой жены Натальи Козловской родилась дочь Алиса, и это событие естественным образом нашло буквально моментальное отражение в записи альбома: финальным треком прозвучала песня «Дочь», исполненная многоголосым нетрезвым хором (БГ+Майк+друзья) и ставшая данному релизу лучезарной кодой. В СССР на тот период ещё не существовало устоявшейся впоследствии традиции записи так называемых «альбомов», то есть песенных или инструментальных циклов, объединённых определённой концепцией и специальным оформлением. Неповоротливая и скованная по рукам и ногам цензурой фирма «Мелодия» не имела дел с самодеятельными музыкантами и не имела ещё полномочий конкурировать на молодёжном поприще с лейблами отгороженного «железным занавесом» Запада, а рок-андеграунд ещё толком не сформировал своих канонов и традиций. Первопроходцами магнитиздата стали ленинградцы: в 1973 году Юрий Морозов записал в условиях домашней студии альбом «Вишнёвый сад Джими Хендрикса», а тот же «Аквариум» (тогда ещё – дуэт Б.Г. и Джорджа Гуницкого) дебютировал с авангардным творением «Искушение Святого Аквариума». Но как ни крути, всё это ещё являлось черновиками.
В случае с альбомом «Все братья-сёстры» всё произошло по-новому: это была не просто плёнка с набором разрозненных песен, впоследствии растиражированная посредством перезаписи, это был именно первый отечественный рок-альбом: с оригинальной обложкой, предварительной фотосессией, специально продуманным оформлением коробки (художник Андрей «Вилли» Усов собственноручно сделал 10 экземпляров) и внутренней концепцией. На обороте даже имелось зашифрованное посвящение – Акустической Дочери и Великому Белому Чуду. Альбом, в общем-то, не содержал каких-то сносящих крышу откровений и даже не отличался высоким качеством звучания и исполнения – он просто сам по себе был фундаментом, первоосновой (религиозные ассоциации в названии вряд ли случайны), подлинным культурным прорывом. Майк и Борис в своих песнях вели разговор от первого лица, предельно открыто, на понятном каждому мало-мальски образованному слушателю языке. Если песни «Машины Времени» были социально близки самым широким слоям общества, не исключая из списка люмпенов и детей детсадовского возраста, то песни Бориса и Майка были рассчитаны, скорее, на быстрых умом интеллектуалов, студентов и рабочую интеллигенцию. В этих удивительных песнях ещё были отчётливо видны «забугорные» прототипы (как самый яркий тому пример – «Женщина» Майка, являющаяся, по сути, калькой с песни Боба Дилана «Sad Eyed Lady Of The Lowlands»), но это была практика несомненного культуртрегерства, а не доморощенного эпигонства. Более того, это были в основной своей массе потенциальные рок-хиты — вне барабанного ритма и драйвовых гитарных запилов! Лидер «Аквариума» поразил слушателей целым набором эталонных номеров, главным из которых стала, конечно же, блестяще аранжированная «Аквариумом» несколько лет спустя баллада «Сталь». Не менее потрясающе прозвучала ритм-энд-блюзовая «Дорога 21», насквозь пронизанная отголосками древней восточной поэзии (даже сегодня это круто звучит, а уж по тем временам — фантастически, новаторски интересно!). Самой взрывной и откровенной песней Майка на этом альбоме, кроме очевидно декларативной и стреляющей по всем болевым точкам сразу «Звезды рок-н-ролла», стала, пожалуй, «Ода ванной комнате», явно навеянная древним опусом группы «Санкт-Петербург» «Хвала воде». Ещё никто у нас до Майка (и мало кто после него) настолько честно, по-сартровски не высказывался в песнях на столь экзистенциальные темы:
Ванная – место, где так легко проникнуть в суть вещей, Поверить, что ты знаешь, где правда, а где ложь. А главное – никто не видит, чем ты занят здесь – То ли режешь вены, то ли просто блюёшь…
Мягкому интеллектуалу Майку в стане советских рок-музыкантов не было равных не только в предельно свободном стиле подачи своих песен, но и в едком, «царапающем» сарказме. О мастерски сочинённой и тем более поданной (важна интонация!) «Балладе о Кроки, Ништяке и Карме» нам здесь можно даже не говорить особо — в песне прекрасно всё. Это щекочущая мозг абсурдная история о Кроки, торговце бетоном, которому звездочёт не рекомендует отправляться в дорогу с конечной целью продажи этого самого бетона, поскольку «Марс — твоя звезда, ты был рождён под знаком Льва, и твоя карма не велит тебе отправляться в путь: сегодня ведь среда!». Финал песни — украшение сокровищницы народного фольклора семидесятых:
Вот ехал Кроки, ехал... Уже который день Пейзаж был гол и прост - поля и от деревьев тень. Но вдруг он видит - в поле стоит престранный знак. Он подошёл и прочитал: "Направо - всем ништяк!" "Ништяк", - подумал Кроки, - "мне б щас не помешал!" И он шагнул направо, и в тот же миг пропал... У этой песни есть мораль и смысл её прост: Не суй свой нос в чужой ништяк, не то исчезнет нос. И если ты пошёл куда-то - смотри куда идёшь, А главное - запомни: против кармы не попрёшь!
В свою очередь, не менее эрудированный Б.Г. берёг чувство юмора для шедеврального, под стать наследию ОБЭРИУтов, цикла «Треугольник», а в означенное время начал создавать собственную авторскую мифологию, окончательно проявившуюся к моменту работы над программными альбомом «Акустика».
Несколько ироничный, а местами возвышенный синтез мифологии и преломлённой хроники обыденных реалий явился одной из отличительных черт цикла «Все братья-сёстры», и именно на данной почве вскоре начали всходить невиданные доселе, прекрасные всходы. Группы «Аквариум» и «Зоопарк» получили вектор развития на ближайшее десятилетие, а вместе с ними и весь отечественный рок обрёл, наконец, священную скрижаль в виде первого сделанного «по-взрослому» отечественного рок-альбома – пусть и в определённом смысле стихийного, пусть и сугубо акустического. Бетон для скрижали (см. выше историю о торговце Кроки) был приобретён качественный — хвала небу! Новым Архимедам нужна была своя точка опоры для того, чтоб повернуть Землю — и судя по тому, что Земля ещё движется, а рок ещё звучит по-русски, точка опоры была выбрана верная.
- Альбом «Все братья-сёстры» для бесплатного прослушивания (+ тексты всех песен)
- А.КУШНИР – «100 магнитоальбомов советского рока» («Все братья-сёстры»)
- ВИКИПЕДИЯ: альбом «Все братья-сёстры» (1978)
- Альбом «Все братья-сёстры» на CD: обзор изданий
- ПУСТЫЕ МЕСТА: альбом «Все братья-сёстры»
«СТАЛЬ»
(Борис Гребенщиков)
Я не знаю, зачем ты вошла в этот дом,
Но давай проведём этот вечер вдвоём;
Если кончится день, нам останется ром,
Я купил его в давешней лавке.
Мы погасим весь свет, и мы станем смотреть,
Как соседи напротив пытаются петь,
Обрекая бессмертные души на смерть,
Чтоб остаться в живых в этой давке.
Здесь дворы, как колодцы, но нечего пить;
Если хочешь здесь жить, то умерь свою прыть,
Научись то бежать, то слегка тормозить,
Подставляя соседа под вожжи.
И когда по ошибке зашёл в этот дом
Александр Сергеич с разорванным ртом,
То распяли его, перепутав с Христом,
И узнав об ошибке днем позже.
Здесь развито искусство смотреть из окна
И записывать тех, кто не спит, имена.
Если ты невиновен, то чья в том вина?
Важно первым успеть с покаяньем.
Ну а ежели кто не ещё, а уже,
И душа, как та леди, верхом в неглиже,
То Вергилий живёт на втором этаже,
Он поделится с ним подаяньем.
Здесь вполголоса любят, здесь тихо кричат,
В каждом яде есть суть, в каждой чаше есть яд;
От напитка такого поэты не спят,
Издыхая от недосыпанья.
И в оправе их глаз — только лёд и туман,
Но порой я не верю, что это обман;
Я напитком таким от рождения пьян,
Это здешний каприз мирозданья.
Нарисуй на стене моей то, чего нет;
Твоё тело, как ночь, но глаза, как рассвет.
Ты – не выход, но, видимо, лучший ответ;
Ты уходишь, и я улыбаюсь...
И назавтра мне скажет повешенный раб:
«Ты не прав, господин»; и я вспомню твой взгляд,
И скажу ему: «Ты перепутал, мой брат:
В этой жизни я не ошибаюсь».
«ЗВЕЗДА РОК-Н-РОЛЛА»
(Майк Науменко)
Днём у тебя есть всё –
Всё, ради чего стоит жить:
Дело, друзья, иногда даже деньги,
И вино, и есть с кем его пить.
Ведь ты – звезда рок-н-ролла
(По крайней мере, так говорят)
И мальчики в грязном и душном кафе
Счастливы встретить твой взгляд
И пожать твою руку.
Но ночью… Ночью ты опять один.
Эй, звезда рок-н-ролла!
Что сможешь ты отдать за то, чтоб заснуть?
Что сможешь ты отдать, чтоб себя обмануть?
Эй, звезда рок-н-ролла!
Но новый день принесёт покой,
И вечером будет игра.
Новый день, всё те же старые лица –
Как вся эта игра стара!
Но ты – звезда рок-н-ролла,
И вот ты включил аппарат…
И ты снова поёшь всё тот же старый блюз –
Ты играешь, ты счастлив, ты рад.
Но ночью… Ночью ты опять один.
Эй, звезда рок-н-ролла!
И ты не помнишь, как звать ту, что спит рядом.
Не помнишь – и ладно, и помнить не надо,
Ты – звезда рок-н-ролла!
Но кто тебя слышит? Десяток людей.
Кто тебя знает? Никто.
Им плевать на то, что ты им отдаёшь –
Им важней успеть забрать пальто,
Когда ты кончишь петь.
И ночью ты будешь опять один.
Эй, звезда рок-н-ролла!
Попробуй заснуть, но никак не спится.
Эй, звезда рок-н-ролла!
И если завтра проснёшься – попробуй влюбиться,
Как звезда рок-н-ролла!
Релиз статьи состоялся 9 сентября 2015 года на сайте https://igor-shamarin.ru/