А вот не ждите от меня выкрика типа: «Осторожно: пошлость!», не будет ничего такого. И пойду я, видимо, такой одинокий, против течения в высказывании мнения о телесериале Влада Фурмана «Таинственная страсть», поскольку подавляющая часть критиков склонна оценивать данный кинопроект исключительно через призму одноимённого (многострадального) романа Василия Павловича Аксёнова, созданного писателем на склоне жизни по заказу издательства, возглавляемого родственником поэта Роберта Рождественского. Итогом противостояния автора и заказчика книги явилось, как мы знаем, бесповоротно подорванное здоровье 75-летнего Аксёнова, не ожидавшего такого мощного цензурного натиска, поэтому-то и роман ныне существует в двух версиях — искромсанной-выхолощенной заказчиком и авторской, двухтомной. Но дело даже не в трудной судьбе любопытной во всех отношениях книги, а в том, что бывают экранизации, а бывают, как в случае «Таинственной страсти», фильмы по мотивам, фильмы-высказывания под авторитетной вывеской. Именно так, как некое высказывание, и следует смотреть означенный сериал, чем я и занимался вчера весь день напролёт, проглотив все 13 эпизодов за один присест и, кстати, ничуть не пожалев о потраченном времени.
Не скажу, что сериал шедеврален, но он — годный. А молодому поколению, бредущему по лезвию «мединских» мифов и легенд, так и вовсе необходимый — как пища для размышления. Дорого стоит хотя бы сцена беседы кинодокументалиста Кочевого (прототип — Роман Кармен) с партийным тузом Килькичёвым, когда Кочевой получает настойчивую просьбу убрать из его фильма к 20-летию Победы сцену с ветеранами-инвалидами — мол, не красит это печальное зрелище Великую Победу. Звучащие саундтреком песни в оригинальном исполнении Булата Окуджавы — отлично! Появляющаяся в роли самой себя Галина Волчек, рассказывающая о «Современнике» и о том времени сейчас — гениальная находка режиссёра, и об этом эпизоде можно было бы поговорить особо. Ожидал от сериала, если честно, если не провала, то рутинного мыльного послевкусия, и первые эпизоды смотрел с изрядным скепсисом. Масла в огонь с самого начала подлила реплика врача, рассматривавшего рентгеновский снимок пострадавшей в производственной аварии женщины: «Один позвоночник — вдребезги!» — когда речь шла о позвонке, иначе пациентка и не женщина вовсе, а какое-то инопланетное существо с несколькими позвоночниками. Но скепсис мой иссяк к середине третьей серии, поскольку я к тому моменту врубился в авторскую концепцию и уже не сопротивлялся, а следовал предложенным правилам игры. И всё замечательно срослось у меня, как у заинтересованного в фильме зрителя, с создателями кино, и возникла добрая снисходительность даже по отношению к весьма карикатурно показанной фигуре секретного физика-диссидента Георгия Ивановича Репина, то и дело норовящего что-либо сболтнуть новоявленному жениху дочери, или к вездесущему лучезарному КГБ-шнику Круглову, от серии к серии предсказуемо повышаемому в звании (кстати, тоже достойный отдельного разговора персонаж), или к какому-нибудь факту вроде отсутствия в мастерской известного скульптора, где постоянно собираются барды, завалящей семиструнной гитары, так что всенародно обожаемым бардам Кукушу Октаве и Владу Вертикалову приходится постоянно таскать на себе эти самые — будто бы сделанные из золота или платины — гитары.
Но всё это — заявленные законы игры, как зашифрованные имена прототипов (не стоит сравнивать их с реальными людьми, это ошибка) или факты истории страны рассматриваемого периода хрущёвской «оттепели» и последовавших «заморозков», о которых наши герои-поэты узнают исключительно по факту — ну прямо «как в кино». Именно синтез киношной романтики (выкрашенный в контрастные цвета «тех самых» автоматов с газировкой ностальгический фактор, постельные сцены в градации 16+, льющееся виной спиртное и дым папирос) и политических реалий (представленных в духе программы «Намедни», причём поданных, в большинстве своём, под острым углом) и делает сериал смотрибельным, не позволяя сюжету фатального крена в ту или иную сторону. Нам показано Время и поколение страны, где в каждой семье или сидели, или охраняли, — и всё это глазами определённого круга ярких творцов, как персонажей наиболее подверженных действию свинцового государственного пресса. Понятно, что всё это показано нарочито выпукло и несёт функцию символическую, как пистолет, подаренный Фиделем Кастро приехавшему на Кубу советскому поэту.
Актёры сыграли в меру таланта, и даже Сергей Безруков изо всех сил постарался не испортить исполняемые им песни Высоцкого. Особенно удалась, на мой взгляд, роль Евгения Павлова, сыгравшего Антона Андреотиса (прототип — Андрей Вознесенский), хотя сцену известного хрущёвского наезда на него всегда представлял себе более мрачной и драматичной, более масшабной, в декорациях древнегреческой трагедии. Сценарий — на крепкую четвёрку (всё-таки, некоторые ляпы имеют место, но ведь 13 серий проекта — это не баран чихнул!), диалоги не отталкивают, пронизаны юмором. Много операторских фишек, было интересно их выделить и оценить. Понравились вставки с пояснениями «от автора»: роль пожилого Василия Аксёнова неплохо сыграл Леонид Кулагин, хотя он, безусловно, и более суров и монументален, нежели Василий Павлович. Борис Полевой в исполнении Валентина Смирнитского — обаятелен, что твой Портос ;) Благодаря сериалу по-иному посмотрел на Юрия Нагибина и кое-что новое реверсивно разглядел в писателе Большове (прототип — Александр Солженицын), было интересно всё это внутри себя отметить. В целом, повторюсь, благоприятные впечатления. Книгу держим за скобками.
