КОНСТАНТИН НИКОЛЬСКИЙ — «Один взгляд назад» (1996)

КН-1

1. ЗЕРКАЛО МИРА
2. ОДИН ВЗГЛЯД НАЗАД
3. НОЧНАЯ ПТИЦА
4. МОЙ ДРУГ ХУДОЖНИК И ПОЭТ
5. В МОЕЙ ДУШЕ ОСАДОК ЗЛА
6. ПТИЦЫ БЕЛЫЕ МОИ
7. МУЗЫКАНТ
8. Я САМ ИЗ ТЕХ…
9. ВОСКРЕСЕНЬЕ
10. КОГДА ПОЙМЁШЬ УМОМ…

КН-3

Константин Никольский – вокал, соло-гитара, акустическая гитара, автор песен
Михаил Шевцов – фортепиано, хаммонд-орган, клавишные
Александр Кузьмичёв – бас-гитара
Аркадий Березовский – вокал
Игорь Костиков – барабаны
Сергей Мантюков – барабаны (1,5)
Гарик Прибытков – хаммонд-орган (1,5), клавишные (4)

Записано в Москве в 1995 году.

— Ты должен остаться у меня навсегда! — сказал император. — Ты будешь петь, только когда сам захочешь, а искусственную птицу я разобью вдребезги!
— Не надо! — сказал соловей. — Она принесла столько пользы, сколько могла! Пусть она остаётся у тебя по-прежнему! Я же не могу жить во дворце. Позволь мне только прилетать к тебе, когда захочу. Тогда я каждый вечер буду садиться у твоего окна и петь тебе; моя песня и порадует тебя и заставит задуматься. Я буду петь тебе о счастливых и о несчастных, о добре и о зле, что таятся вокруг тебя… Об одном прошу я тебя — не говори никому, что у тебя есть маленькая птичка, которая рассказывает тебе обо всем. Так дело пойдёт лучше!

Г.Х.Андерсен — «Соловей»

Парадокс: я с малых лет знал, что автор песен «Повесил свой сюртук на спинку стула музыкант…» и «О чём поёт ночная птица…» — Константин Никольский. При этом в силу вполне естественных причин, был абсолютно уверен, что именно Константин Николаевич, на правах автора, исполняет эти песни на безымянном студийном релизе группы «Воскресение» 1980 года, изданном в начале девяностых под названием «Кто виноват?». Истина открылась в дни празднования 10-летия «Воскресения» (1989 год), когда стало известно, что на той записи бессмертные творения Никольского, настолько поразившие детскую душу, гениально исполнил Андрей Сапунов. После этого открытия сам себе удивлялся: ну вот же, тут голос чистый, пронзительный – сапуновский. А тут – с характерной хрипотцой, голос Никольского. Как можно было столько времени пребывать в заблуждении?.. Слышал я, к слову, и записи группы «Зеркало мира» — какие-то разрозненные фрагменты года 1986-87-го, где точно присутствовали песни «Птицы белые мои», «Цветок у окна», «Облако» и, опять же, классика «Воскресения». Как правило, именно они звучали на радио.

КН-2

Уже позже стали известны подробности долгого творческого пути Константина Никольского: гитарист в англоязычном проекте «Атланты» (одна из первых групп, ведомых Юрием Айзеншписом), затем сотрудничество со Стасом Наминым в «Цветах» и, после скандального расформирования коллектива, не желавшего вписываться в серые филармонические рамки, в «Группе Стаса Намина», позже – «Фестиваль» Максима Дунаевского, на концертах которого Никольский исполнял свои ставшие вскоре народными хиты. Ушедший из «Фестиваля» в «Воскресение» Андрей Сапунов как раз и явился популяризатором этих легендарных песен, а позже Никольский на короткий промежуток времени стал участником «Воскресения», так, впрочем, там и не прижившись, и вскоре после записи альбома «Воскресениие`81» вернувшись в «Фестиваль». Далее, с 1986 года до начала 90-х – группа «Зеркало мира», затем – сольная карьера с собственным электрическим составом, записавшим на сегодняшний день три полноценных студийных альбома: «Я бреду по бездорожью», «Один взгляд назад» и «Иллюзии».

В 1992 году, по случаю долгожданного издания виниловой версии альбома «Воскресение-81», состоялось кратковременное воссоединение золотого состава легендарной группы, увенчанное сольным концертом в ДК Горбунова. С того времени я уже внимательно отслеживал хронологию и чётко различал всех музыкантов группы – как поющих, так и просто играющих. Спустя два года, 30 апреля 1994 г., я побывал на уникальном в своём роде концерте — сольном акустическом выступлении Константина Никольского в одном из первых столичных клубов – «Улица Радио». Выступление было приурочено к выходу на компакт-диске (к слову, тогда цифровой формат был ещё в диковинку) альбома «Я бреду по бездорожью». Помню, как мы с моим школьным приятелем «срисовывали» аккорды прямо с пальцев Константина, записывая их на полях какой-то рок-газеты. Легендарный музыкант сыграл тогда всю свою классику – и было очень интересно услышать всем известные песни в их первоначальном, не приукрашенном виде. После Никольского в тот день выступала, тоже с акустикой, не оставившая ярких впечатлений группа «Терны и агнцы».

А в конце 1995-го вышел альбом «Один взгляд назад» — и это произвело эффект разорвавшейся бомбы, именно такое было ощущение. Сначала в «Программе А» показали одноимённый видеоклип (в котором пиво льётся рекой, настраивая зрителей и слушателей на некий ностальгический лад), а спустя какое-то время, уже в 1996-м, в музыкальных киосках появились скромно оформленные кассеты – только монохромная фотография Никольского с электрогитарой и название альбома. Я поначалу думал, что это акустические записи, купил для ознакомления. И услышал офигительно записанный «GREATEST HITS», без единого слабого места! Это был культурный шок, ну не ожидал я, при всём уважении, альбома такой мощи и такого качества от представителя старой московской рок-гвардии. Это воспринималось как второе рождение с детства знакомых песен, их настоящее рождение. Я был восхищён и поражён качеством. Естественно, при первой возможности купил компакт-диск, который буквально заслушал до дыр. Сплав хард-рока, ритм-энд-блюза и акустических баллад, ностальгический заряд и типичное московское звучание середины девяностых, мелодизм и философское наполнение любимых и, в большинстве своём, ставших народными песен – таковы главные признаки этой работы. Альбом был дважды официально переиздан (не считая бесчисленных пиратских версий): в 2003 году диск вышел с цветной обложкой на фирме «Пролог-Мьюзик», а в 2007-м альбом был дополнен двумя концертными бонус-треками, записанными 2 июня 2006 года в ГКЗ «Россия». Думаю, будут и другие переиздания: «Один взгляд назад» — альбом на все времена.

КН-4

Передавая слово Олесе, которая сделает детальный обзор песен, включенных в пластинку, вспомню в качестве передышки три курьёза, связанных со слуховым восприятием бессмертных творений Константина Никольского (все они имеются на диске):
— во-первых, это строчка, давшая название заглавному треку (один взгляд на что?..)
— во-вторых, строка в песне «Музыкант» «и ушёл, не попрощавшись, позабыв немой футляр» (всегда хотелось уточнить: если не мой, то тогда – чей?..)
— и, конечно, любимый прикол относительно строчки в песне «Когда поймёшь умом»: «вот мой бокал, в нём больше ни глотка той жизни, что как мёд была сладка…» (тут мне постоянно отчётливо слышится: «той жизни, что как мёд, была с лотка»).

ОБЗОР АЛЬБОМА ОТ ОЛЕСИ ОЛЬГЕРД:

...Среди нашей домашней коллекции кассет огромное их количество было без коробочек: пластмассовые корпуса — чёрные с красными наклейками и белые, слегка пожелтевшие с надписями прямо на них или на кусочках пластыря карандашом: «ПИКНИК», «ABBA», «ДДТ», «К.Никольск. Один взгл.». Были и другие (уже позже) – прозрачные, изящные, к ним прилагались специальные наклейки. Однако пластмассовые непрозрачные монстры вызывали у меня особенное детское уважение: именно они чаще остальных играли в праздничные дни. Даже много лет спустя песни с этих альбомов способны всколыхнуть слабый уже, но стойкий отсвет праздничного чувства, как солнечный луч пронизанного пылинками ностальгии.

КН-5

Я помню особую атмосферу вечеров, когда после перемотки кассета начиналась с игры ритмических ударов и мягких клавиш, а голос молодого мужчины начинал перечисление «Сущность явлений и лет вереница…». От этих песен хотелось забиться в уголок дивана и смотреть в ночное окно. Эти песни изначально обладали старой, мудрой душой, если вы понимаете, о чём я. Под них никогда не хочется прыгать. Но торжественная и чуть тревожная нотка в любой из них была почему-то сходна с бессмертной песенкой «Луч солнца золотого» из мультфильма о Бременских музыкантах – с тем мгновением, когда Трубадур страстно и одновременно сдержанно выпевает: «Солнце взойдёт!» Скорее всего, именно как повзрослевшего одинокого трубадура я и представляла неизвестного мне «К.Никольск.»

Зеркало мира – своеобразный поэтический манифест, который у меня всегда ассоциировался с пушкинскими строчками «И даль свободного романа я сквозь магический кристалл ещё неясно различал». Институт внёс свою лепту в мой ассоциативный багаж, когда при изучении романа Стендаля «Красное и чёрное» (прочитанного, по счастью, ещё классе в девятом) я отыскала в Интернете статью Л. И. Вольперта «Пушкин и Стендаль», где подробно разбирался вопрос сходства великих сих и, в частности, обсуждался следующий стендалевский пассаж: «Роман – это зеркало, с которым идёшь по большой дороге. То оно отражает лазурь небосвода, то грязные лужи и ухабы. Идёт человек, взвалив на себя это зеркало, а вы этого человека обвиняете в безнравственности! Его зеркало отражает грязь, а вы обвиняете зеркало! Обвиняйте уж скорее большую дорогу с её лужами, а ещё того лучше — дорожного смотрителя, который допускает, чтобы на дороге стояли лужи и скапливалась грязь». Вольперт отмечает: «Движение человека, несущего зеркало по большой дороге, приводит к обилию отражённых картин, а само зеркало всё время меняет угол отражения, и одно и то же в нём отображается по-разному. Этот способ изображения стендалеведы назвали «кинематографическим». Мир видится одновременно множеством глаз во множестве ракурсов и проекций». В полном согласии с теорией множества ракурсов и проекций, Никольский поёт:

                   Свет дальних звезд и начало рассвета,
                   Жизни секреты и тайны любви...
                   В миг вдохновения, солнцем согретый,
                   Все отражается в душе поэта -
                   В зеркале мира...

Заинтересовавшись словосочетанием «Зеркало мира» и думая, что это, возможно, некий мистический термин, перерыла гору справочной литературы. Из того, что наиболее подходило по смыслу, выяснилось — никакой мистики. В средние века в Западной Европе среди студентов «низших», общеобразовательных университетских факультетов (т. н. факультетов искусств, позднее — философских) были весьма популярны различные систематические энциклопедии — «обзоры» или «зерцала» («speculum»), компендиумы («compendium»), «суммы» («summae»), служившие своеобразными дайджестами научных трудов. В XIV веке некто Викентий (Vincentius Bellovacensis) из Бовэ, доминиканский монах, ориентируясь на общедоступный стиль таких «зерцал», составил энциклопедию, включившую в себя «совокупность средневековых знаний в трех обширных собраниях: “Speculum naturale”, “Speculum historiale” и “Speculum doctrinale”, к которым неизвестный автор вскоре присоединил составленное по тому же образцу и с тем же железным прилежанием “Speculum morale”» (см. Брокгауз и Ефрон). Этот труд, ставший самым значительным из огромной массы средневековых компендиумов, получил название «Speculum mundi» — «Зеркало мира», и состоял из 80 книг. Неизвестно, знал ли Никольский о монахе Викентии, хоть тот упоминался даже в «Молоте ведьм» (а там, вероятно, был замечен М.Пушкиной, которая рассуждала о Зеркале Мира в своей «Арии Маргариты» М. 2004, стр. 299) Зато после альбома «Один взгляд назад» Зеркало мира стало почти бытовым понятием – существуют форумы с таким названием, зеркальные мастерские, виды гадания и пр.

Один взгляд назад – из сердито-горького трека детская память вынесла «О Боже, как давно это было, – помнит только мутной реки вода…» и «Плачет и зовёт, плачет и зовёт…». Взрослым же пониманием отмечается, что это песнь протеста против сложившейся ситуации, неприятия себя таким, каким стал, и попытка найти в прошлом опору для нынешнего.

                   Но что-то же делать придется, хоть зло
                   Старается пуще добра.
                   Забытая песня мне дарит тепло,
                   Как будто все было вчера.

Ночная птица – аскетизм музыкального решения поразителен; без особых ухищрений создаётся монументальное полотно, на котором и ночь, и осенняя прохлада – преддверие промозглого холода одиночества, и бесприютная скорбь.

                   О чём поёт ночная птица,
                   Одна в осенней тишине?
                   О том, с чем скоро разлучится
                   И будет видеть лишь во сне.

Помню, меня охватывала такая же грусть, как при шевчуковском «Холодное море, шипя, поглотило осеннее солнце, и за облаками Вы больше не вспомните то, что здесь было, и пыльной травы не коснётесь руками…». Вот эта пыльная трава и лишь во сне — такие точные и безжалостные приметы разлуки, что сердце замирает. Особенно страстно звучало в момент «Ночной певец, я твой наследник. Лети, я песню допою!..» пронзительное чувство наследования смерти – как подхватывают знамя. Если верить Петру Подгородецкому, песня посвящена была барабанщику Олегу Фокину, с которым Никольский играл в группе «Цветы»; Фокин же, по счастью, не умер, а всего лишь эмигрировал в США, где принял монашеский сан в православном монастыре города Сан-Франциско.

КН-6В ходе филологическо-культурологических изысканий наткнулась на следующий любопытный факт внутренней глубинной связи. Соловей из андерсеновского эпиграфа — это английский Nightingale — буквально Ночная птица, от Night (ночь) и gale – (поэтич.) ветерок, зефир – тот самый ветерок, что несёт забытую песню (см. Один взгляд назад), ту самую песню, которую обещает допеть герой Никольского: «Лети, я песню допою!»

Мой друг художник и поэт – мужской вариант «Я его слепила из того, что было, а потом что было, то и полюбила»… Художник и поэт рисует на стекле портрет мечты, и герой, влюблённый в прекрасный образ, забывает обо всём на свете, сидя в комнате и не сводя глаз со стекла.

      И время как вода текло,  и было мне всегда тепло,
      Когда в дождливый вечер я смотрел в оконное стекло.
      Но год за годом я встречал в глазах любви моей печаль
      Дождливой скуки тусклый след - и вот любовь сменила цвет...

В растерянности герой не знает, что теперь ему делать и склоняется даже к крамольной мысли — «А может быть, разбить окно и окунуться в мир иной, где, солнечный рисуя свет, живет художник и поэт?..» Призыв не обольщаться иллюзиями искусства и очарованием мечты звучит в устах романтика и мечтателя особенно сильно.

В моей душе осадок зла – при кажущейся меланхолии удивителен чёткий ритмический скелет, который без редких но очень уместных реплик клавишных был бы даже жёсток; этот, по сути, блюз фактически и не песня и не речитатив, но что-то среднее.

                   И хоть не стоит свеч игра,
                   Поверь опять, что победишь.
                   В конечном счете будет прав
                   Тот, кто зажег огонь добра.

Птицы белые мои – лирические и застенчивые клавиши, и даже голос как бы смягчается. «Отыщи-и-ите острова-а-а, где зелёная трава»… Трава, яркая после дождя. Одна из моих любимых песен.

                   Попросите у лесов чистых звонких голосов,
                   Чтоб сказать о том, как труден
                   Путь души, спешащей к людям.

Эти строчки у меня ассоциировались по странному гипертекстовому свойству моей памяти с «Веретеном» АЛИСЫ — «И, уже не спеша, увидеть как берёт разбег душа».

Музыкант – одна из самых ранних и самых известных песен Никольского, ставшая его визитной карточкой ещё со времён группы «Атланты». Почитателям творчества Константина Николаевича известен тот любопытный факт, что рефреном песни стала практически дословная цитата из сказки Г.Х.Андерсена «Соловей» (в переводе А.Ганзен): О несчастных и счастливых, о добре и зле.... Песня стала популярна в исполнении вокалиста группы «Воскресение» Андрея Сапунова, и до выхода в свет альбома «Один взгляд назад» имел широкое хождение именно сапуновский вариант. В мою личную копилку цитат ушли строчки:

                     Вокруг тебя шумят дела, бегут твои года
                     Зачем явился ты на свет, ты помнил не всегда

Вероятно, «Музыкант» с полным правом может считаться творческим кредо Никольского: напоминать людям о том, зачем они явились на свет.

                    ...А мелодия осталась ветерком в листве
                    Среди людского шума еле уловима.

Я сам из тех, кто спрятался за дверь – безнадежный гимн самоуничижения; ухо моё всегда воспринимало «Я сам из тех, кто спрятался за дверью» — и детская фантазия рисовала подростка воспитанного жизнью за шкафом, спрятавшегося за дверью от тех, кто зовёт его куда-то идти и что-то делать. Как выяснилось при взрослении, песни Никольского интуитивно понятны даже детям :) А ещё вместо «птица слабая» мне слышалось «Я птица-Слава, мне тяжело лететь…», что, в гремучей смеси с не менее часто слушанной «Машиной Времени» («Мы охотники за Удачей, птицей цвета ультрамарин») давало причудливый образ едва летящей сине-золотой Птицы-Славы, которая никак не долетит до героя, едва маша отяжелевшими крыльями, потому что он спрятался за дверью. И пронзительный финальный проигрыш соло-гитары, столь узнаваемой до мурашек.

Воскресенье – песня, которой не было на нашей кассете; неожиданный после лирического «Я сам из тех...» хард-боевик. Впервые услышала только пару лет назад.

               И если надежду сгложут сомненья,
               И снова закроет собою весь мир неизвестность одна.
               Всё ж неизбежно моё воскресенье,
               Тянется сердце
               к новой мечте,
               словно солнце сверкает она.

Похоже, друг художника и поэта выбрал всё-таки обновление жизни, разгром иллюзий и воскресение под звон разбитого окна.

Когда поймёшь умом – умиротворённый итог и отрешённое спокойствие.

               Когда поймешь умом, что ты один на свете,
               И одиночества дорога так длинна,
               То жить легко  и думаешь о смерти,
               Как о последней капле горького вина.

Австралийский певец Ник Кейв в лекции, прочитанной им в Академии Художественных искусств в 1998 г. и называвшейся «Песня любви» заявил: «Наверное, все мы испытывали то, что португальцы называют «saudade», что переводится как странное чувство тоски — необъяснимую и загадочную грусть души, чувство, живущее в царстве воображения и вдохновения и лежащее в самом основании песни печали, Песни Любви, светом Бога, проникающим глубоко внутрь и залечивающим наши раны. Фредерико Гарсиа Лорка пытался пролить немного света на происхождение той мрачной и необъяснимой печали, которая кроется в самой глубине настоящего искусства. В своей драгоценной лекции, озаглавленной «Теория и функции Duende», Лорка пишет: «Duende (очарование, шарм) есть во всем, где есть темнота, — та мистическая сила, которую чувствует каждый, но ни один философ не в силах объяснить».

Пожалуй, именно грусть души, не переходящая в отчаяние и не пушкинская «печальмоясветла», — отличительная черта творчества Константина Никольского. Его лирические песни подходят для медитации не меньше мантр, а ритмические заставляют встряхнуться не хуже чем хиты «Арии».

Константин Никольский – мастер русского saudade.

17 января 2008 г.


КОНСТАНТИН НИКОЛЬСКИЙ – «ОДИН ВЗГЛЯД НАЗАД» (1996). ССЫЛКИ И ДОКУМЕНТЫ:

Альбом «Один взгляд назад» для бесплатного прослушивания (+ тексты всех песен)

ВИКИПЕДИЯ: альбом «Один взгляд назад»

ВИКИПЕДИЯ: Константин Николаевич Никольский

Д.УРЮПИН – «Один взгляд назад на пути по бездорожью». Интервью с К.НИКОЛЬСКИМ (2000 г.)

Интервью с Константином Никольским: «Один взгляд на...жизнь»

Официальный сайт Константина Никольского

КН-7

«МУЗЫКАНТ»

(Константин Никольский)

Повесил свой сюртук на спинку стула музыкант.
Расправил нервною рукой на шее чёрный бант.
Подойди скорей поближе, чтобы лучше слышать,
Если ты ещё не слишком пьян

О несчастных и счастливых, о добре и зле,
О лютой ненависти и святой любви
Что творится, что творилось на твоей земле,
Всё в этой музыке, ты только улови

Вокруг тебя шумят дела, бегут твои года.
Зачем явился ты на свет, ты помнил не всегда...
Звуки скрипки всё живое, спящее в тебе разбудят,
Если ты ещё не слишком пьян...

О несчастных и счастливых, о добре и зле,
О лютой ненависти и святой любви
Что творится, что творилось на твоей земле,
Всё в этой музыке, ты только улови

Устала скрипка, хоть кого состарят боль и страх.
Устал скрипач, хлебнул вина — лишь горечь на губах.
И ушёл, не попрощавшись, позабыв немой футляр,
Словно был старик сегодня пьян.

А мелодия осталась ветерком в листве,
Среди людского шума еле уловима

О несчастных и счастливых, о добре и зле,
О лютой ненависти и святой любви


Впервые статья была опубликована её авторами Игорем и Олесей Шамариными 18 января 2008 г. в ЖЖ rock-meloman.


5
1
голос
Рейтинг статьи
Subscribe
Оповестите меня
guest

0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии